другом городе, но должны приехать сюда как можно скорее. Вас нужно допросить. Уголовное дело возбуждено здесь, поэтому все мероприятия будут проходить здесь. После того, как ваша девушка покинула здание аэропорта, ее больше никто не видел.

– Я буду сегодня!

Марка бросило в жар и скрутило живот.

Он был прав! Он был прав! Софи жива! По крайней мере, он так думал.

Он обтер мокрые ладони о ткань брюк и судорожно начал собираться. Казалось, что командировочный город Софи стал его вторым домом. Все чаще он находился там, нежели здесь.

Он отбросил все дела и взял выходной, быстро побросал в сумку кое-какие вещи, вызвал такси и рванул в аэропорт. Самолеты туда летали часто, и пока он ехал, он уже брал билет на ближайший рейс.

Неужели все сдвинулось с мертвой точки? Неужели он приближался к ответам на вопросы, которые он задавал себе уже несколько месяцев?

«Моя Софи… Где же ты?»

Полет прошел незаметно. Марка больше не будоражили слова стюардессы и инструкция по безопасности на двух языках, он не думал о том, как падают сумки на головы людей, он не представлял, как трясет корпус самолета на высоте нескольких сотен метров.

Он воткнул наушники и прикрыл глаза. Через полтора часа проснулся от того, как огромные колеса железной птицы соприкоснулись с поверхностью асфальтированной посадочной полосы.

Он здесь. Не терпелось скорее поговорить со следователем!

Глава 22

Он быстро нашел адрес и уже поднимался по лестнице на второй этаж, встречаясь глаза в глаза с хмурыми и напряженными лицами людей, которые тут работают.

Кабинет 228. Старший следователь Виктор Превальский.

Марк, постучавшись, вошел. В кабинете было накурено. И на кабинет это место не было похоже. Тамбур. Или кладовка. Здесь царила атмосфера уравновешенного хаоса. Кипы сшитых уголовных дел, которые лежали прямо на полу, пепельница с окурками, которая уже давно не вмещала новые, разноцветные листочки с корявым почерком, приколотые к пробковой доске над столом.

Кабинет был маленьким, если не сказать крошечным, с двумя столами, развернутыми длинной стороной друг к другу. За одним сидел следователь, а за вторым, напротив, его помощник – стажер по имени Герман, молодой парень со светлыми волосами, зачесанными на бок, в рубашке с короткими рукавами, которая, казалось, ему мала и обтягивает верхнюю часть туловища так, что можно разглядеть структуру его накачанного, но худощавого тела.

«Кен – муж куклы Барби», – первое, что пришло в голову Марку.

Он, пижон из детской ролевой игры в обтягивающих штанишках, стучал пальцами по клавиатуре в этом вонючем кабинете и был правой рукой запылившегося сыщика, который сам походил на пластиковую безэмоциональную куклу.

Марк сел за стол. Следователь поправил очки и обнажил свои желтые от табачного дыма зубы.

– Ваше имя.

– Марк Берн.

– Кем для вас является Софи Лозар?

– Она моя девушка.

– Опишите свой день, когда исчезла Софи?

– Я был дома, собирался вечером в бар, чтобы посмотреть матч.

– Вы собирались или пошли в бар?

– Я пошел в бар. Там же и узнал о крушении самолета.

– С вами кто-то еще был? Вы были в компании?

– Нет, я ходил один.

– Можете назвать адрес бара, в котором вы находились? Далеко ли он от вашего дома, и в какое именно время вы туда вошли и ушли оттуда?

– Я точно не помню. Какое это имеет значение?

– Это стандартные вопросы, – он посмотрел на Марка исподлобья, – я буду их задавать, а вы на них отвечать. Тогда мы быстрее придем к какому-то результату. Договорились? – следователь был неприветлив, и его вопросы вызывали чувство дискомфорта. У Марка было ощущение, что его в чем-то подозревают. – Я должен составить картину того дня с разных ракурсов. Понимаете? Итак, продолжим. Можете ли вы назвать адрес бара, во сколько вы туда пришли и во сколько ушли?

– Да, бар находится, точнее находился, на улице Вагнера, восемнадцать. Я приехал туда около пяти. И вскоре по новостям я узнал о трагедии. Я не помню, как и во сколько вернулся домой. Какие-то парни посадили меня в такси, и я уехал. Я был не в том состоянии, чтобы смотреть на часы.

– Употребляли ли вы алкоголь в тот вечер?

– Я выпил, кажется, бокал пива, не больше.

– Хорошо. Что происходило потом, когда вы оказались дома?

– Я точно не могу вспомнить. Я не спал, смотрел какие-то новости. Утром улетел сюда.

Следователь медленно и дотошно заставлял вспоминать каждый шаг, каждый момент и час. Это давалось непросто. Хотелось уйти из этого серого кабинета, стены которого впитали себя слова из уст разных людей, потерпевших и преступников. Аура в этом кабинете была похожа на темно-серое облако дыма с едким и вязким запахом не никотина, нет, а жестокости, смешанного с запахом скорби и печали.

– Вы ссорились с Софи накануне ее исчезновения?

– Нет, мы договорились, что она приедет в бар после того, как прилетит. Она сказала, что хочет мне сделать сюрприз. Позже я узнал, что Софи была беременна.

– Вы можете утверждать, что отец – вы?

– Естественно! Мы с ней любили друг друга.

– Любили – не любили. Меня интересуют только факты. И вы говорите в прошедшем времени. Почему так?

– Я не знаю… Наверное, я в какой-то момент потерял ее и поверил в то, что ее больше нет со мной и никогда не будет. Я не знаю.

– Ясно. Сообщение, которое пришло вам на телефон. Вы так и не смогли его найти?

– Я не знаю, куда оно делось, но я точно знаю, что я его видел. Я не знаю, как доказать это. Вы же не думаете, что я придумал себе его, как говорит мой психотерапевт? Мне пришло это сообщение. Иначе как объяснить, что я начал искать Софи?

– Вы можете назвать точную дату, когда сообщение поступило на ваш номер? Где вы находились в это время?

– Это уже был