– Какое убийство? Что-то случилось с Марком?

– К счастью, нет. С его пропавшей девушкой. Пока она не найдена, мы проверяем версию по сто пятой. У нас, поверьте, были основания для возбуждения уголовного дела. Так, смотрите, у нас есть запрос об изъятии медицинской документации. Это раз. И два – вы являетесь для нашего заявителя психологом, а значит, можете обладать весьма значимой информацией для нас. Мы допросим вас в качестве свидетеля. У вас есть какие-то возражения?

Саше совершенно не хотела конфликтовать. К тому же с Марком ее беседы, скорее всего, закончены. Какой смысл что-то утаивать.

– Хорошо, конечно, я расскажу все, что знаю.

– Ваши показания могут быть использованы в качестве доказательств по уголовному делу, в том числе и в случае последующего отказа от этих показаний. Также вы не вправе давать заведомо ложные показания либо отказываться от дачи показаний. В бланке все прописано, сможете ознакомиться с правами и обязанностями.

Один из парней достал бланк протокола.

– Начнем, пожалуй, с допроса.

Он вписал данные Александры, начиная с фамилии, заканчивая наличием или отсутствием судимости, а также паспортными данными.

– Как вы познакомились с Марком Берном?

– У него в авиакатастрофе погибла девушка. Я в тот период как раз помогала родственникам погибших. С ним попросила поработать моя хорошая знакомая – Гретта, она представитель волонтерского движения, всех жалеет и всем помогает. Я ей никогда не отказывала, поэтому взялась и за него.

– Как Марк себя чувствовал, когда вы начали с ним работать?

– С ним было сначала нелегко. Он был закрыт и не хотел общения. Он был подавлен и разрушен. К нему нужен подход. Дни и недели мы работали по моей системе, и ему становилось лучше, он начал принимать свою потерю. Он начал выходить из дома. А потом произошел какой-то сбой. Марк начал говорить о том, что ее не было в самолете, о том, что ему на телефон пришло от нее сообщение. Он уцепился за него и больше не хотел верить в то, что она мертва. Его было не переубедить… Он начал свое расследование, которое не привело ни к чему, потом он обратился к вам, – она пожала плечами.

– Вы сказали, что работали по особой системе? Расскажите подробнее.

– Ничего особенного, доработанная нашей семьей система выхода из тяжелых и затяжных депрессий, позволяющая пациентам максимально быстро и безболезненно преодолеть потерю и принять ситуацию. Каждый случай, несомненно, индивидуален, но извилины в нашей мозговой коробке работают по одним и тем же схемам. Мы практически достигли желаемого результата, и, признаться, я была не готова к такому повороту.

– Он показывал вам сообщение, которое пришло от его девушки?

– Нет, я его не видела.

– Могло ли быть такое, что он выдумал историю с сообщением?

– На фоне утраты – да. Такое может быть. Пациенты склонны представлять ситуации, в которых их близкие живы, верить в это, представлять факты, доказательства. Но в случае с Марком тут может быть и что-то другое.

– Вы удивитесь, но Софи Лозар действительно не было в самолете. Значит, Марк не выдумал?

– Что? – Саша округлила глаза. – Значит, кажется, все встает на свои места. – Она взяла дело Марка в руки и начала листать свои заметки. – Так, у меня есть кое-какие подозрения насчет него, но сейчас мы прервали сеансы. Марк не желает общаться. Как только я ему намекнула на то, что подозреваю, он очень агрессивно все воспринял. Понимаете, у нас тут не принудительное лечение. Я взялась, чтобы просто помочь ему справиться с депрессией. Но здесь, кажется, все гораздо серьезнее.

– Поделитесь?

– Я предполагаю, что на фоне сильнейшего стресса мог случиться провал в памяти. Амнезия. Этого нет в документации, так же как нет и официального диагноза. Это лишь мои предположения. Недоработанные.

– Расскажите подробнее.

– Я еще раз повторюсь, что это не является диагнозом, а лишь мои мысли как психиатра на этот счет. Я не хочу, чтобы вы это заносили в свои протоколы. Обрисую вам, как чаще всего это происходит. Пережив шок, человеческий мозг пытается забыть события, воспоминания о которых могут нанести ему вред. Включаются защитные механизмы вытеснения – человек подвергается сильнейшему стрессу и переходит в состояние самогипноза – его мозг способен вытеснить из сознания неприятную информацию и создать себе ложные воспоминания. Все остальные события из жизни пациента сохраняются. Еще вариантом такой амнезии может являться диссоциативная фуга. Она обычно сопровождается внезапным бегством.

– Возвращается ли память к таким пациентам?

– Бывает по-разному. Чаще всего появляются так называемые смешанные или ложные воспоминания. Человек может заполнять пробелы в памяти вымышленными воспоминаниями или подходящими событиями из прошлого. Они могут строиться на объединении образов разных объектов из памяти, а также человек может менять местами источники получения информации и полученный сюжет принимать за действительность.

– Вы хотите сказать, что сообщение, которое пришло на телефон Марка, все же могло быть вымыслом?

– Такое вполне возможно.

– А что за фугу вы упомянули? И что значит внезапное бегство?

– Это означает, что больные могут уехать в неизвестном направлении. В случае с Марком есть признаки, которые могут свидетельствовать о таком нарушении. Он, узнав о потере, собрал вещи и уехал. Но обычно больные в состоянии фуги после переезда в незнакомое место полностью забывают всю информацию о себе, вплоть до имени. С Марком же такого не случилось. Его случай, если он действительно имеет место, очень интересен.

– Когда он уехал? В тот же день? Он сам вам рассказал?

– Да, я проводила сеанс под запись с его согласия.

Парни переглянулись.

– Вы всегда проводите сеансы под запись?

– Если это официально, то чаще да, чем нет. Для дальнейшей диагностики мне необходимо проработать диалог с пациентом, оценить его ответы и интонации. Как вы поняли, что его девушки не было в самолете? Это, возможно, помогло бы мне с ним.

– Камеры видеонаблюдения ничего не дали, прошло слишком много времени, они стоят на перезаписи. Но есть свидетель из сотрудников аэропорта, который смог подтвердить, что Софи не села в самолет. А не сообщил об этом