ранее, потому как не знали, что она должна была вылететь именно этим рейсом. Данная сотрудница опознала Софи по фотографии и уверена в этом. Кстати, прошу еще раз заметить, что вы не вправе разглашать данные, ставшие вам известными в ходе допроса.

– Да, конечно, я помню об этом.

– Так, продолжим. Почему вы задумывались об этом?

– Человека, потерявшего близкого, несомненно, ожидает стресс в той или иной концентрации. У Марка не было до этого случая каких-либо проблем с памятью, насколько мне известно. Для полной потери памяти определенных событий характерен сильнейший стресс. Конечно, он мог быть связан с тем, что Марк потерял любимую, но такие последствия стресса скорее возникли бы, если бы человек пережил что-то более ужасное.

– Например? Что вы считаете ужаснее гибели близкого?

– Мы все теряем близких людей, иногда очень рано. Чаще всего это случается неожиданно, и мы знаем, что такое смерть и что такое потеря, даже если не встречались с этим один на один. В нас подсознательно заложен страх потери. А также заложены механизмы, которые позволят с этим справиться. Вызвать потерю памяти и ввести человека в состояние фуги, конечно, могут такие события, если психика человека нестабильна и он неустойчив к стрессовым ситуациям. Но Марк не такой, в нем есть самообладание. Могло произойти событие гораздо серьезнее утраты. Такое, которое мозг непременно захочет удалить из своей памяти. Расскажу вам пример, там, конечно, намного проще. У меня была одна пациентка, даже не пациентка, а знакомая, которой очень часто снились котята. При этом она любит животных, но не может избавиться от навязчивой мысли, что совершила что-то дикое, из ряда вон выходящее. Она считала, что убивала животных, но сама этого не помнит. Была лишь картинка в голове, как она топит в ведре маленьких беззащитных, еще не открывших свои глаза, котят. И не могла понять, откуда это. И знаете, что? Это действительно случилось. В какой-то ситуации, преодолев саму себя, она это сделала, а чувство вины и ее программа «не навреди» заблокировали эти воспоминания. Она лишь видела отрывки этих воспоминаний, которые мешали ей жить дальше. Конечно, не совсем подходящий пример, но он идеально демонстрирует блокировку некоторых моментов из нашей жизни.

Гости внимательно выслушали Сашу и сделали записи в протоколе, закончив допрос. Они достали следующий протокол и изъяли медицинские документы Марка, а также аудиозапись.

– Спасибо за содействие. Если у вас будет какая-то новая информация, обязательно сообщите. Марку пока ничего не говорите.

Саша позвонила отцу. Единственный близкий человек, с которым она могла разделить истории пациентов и попросить совета. Он был опытным психиатром, который повстречал немало интересных историй и излечил большинство своих пациентов. Он больше не касался управления этой больницы, всецело доверяя его Саше. Он был на пенсии и вел частный прием, часто заходил сюда в гости и обходил больницу, всегда надевая белый халат. Здесь, уступив кабинет дочери, он оставил даже свою комнатку, где мог отдохнуть, помыться и даже остаться на ночь. Как бы парадоксально ни звучало, больница была для него домом, его частью и его жизнью.

– Пап, я тебе на днях говорила о сеансах с Марком. Сегодня пришли из Следственного комитета, они завели уголовное дело и допрашивали меня. Они сообщили, что Софи, девушки Марка, действительно не было в самолете! Ты понимаешь? Зря я взялась за все это. Сейчас меня будут таскать по допросам и судам. И это негативно отразится на нашей клинике.

– Дочь, возьми себя в руки. Не нравишься ты мне в последнее время. Ты всегда была сильной и уверенной! Мы – Герц! Помни об этом. Я что-нибудь придумаю. А тебе нужно отдохнуть. Возьми выходной. Я займусь делами. Ты можешь всегда на меня рассчитывать!

– Я больше не буду консультировать Марка. Да и он сам этого не хочет. Я не справилась. Дело зашло слишком далеко. Все, что могла, я сделала, я не хочу связываться с полицией. Пусть привлекают других специалистов, если они им потребуются. Я рассказала им все о нем, что считаю нужным, а дальше пусть разбираются. С меня достаточно.

– Но, Саша! Ты как врач должна завершить начатое. Нельзя вот так поступать.

– Нет. И точка. Я не хочу влезать в эти проблемы!

Саша действительно устала и давно не отдыхала. Она собрала вещи и направилась в свою городскую квартиру.

Включив расслабляющую музыку, она спокойно ехала по вечерней извилистой дороге, где по правую сторону сквозь высокие сосны мелькала освещенная вечерним осенним солнцем морская гладь.

Захотелось уединиться на берегу. Ей совершенно не хотелось видеть людей, поэтому, оставив машину на обочине, она по лесной тропинке вышла к песчаным дюнам. Сильная, властная и непоколебимая женщина смотрела в горизонт, а по ее лицу текли соленые, как морская вода, слезы. Она плакала, чувствуя себя маленькой и беззащитной девочкой. Девочкой, которая училась на все пятерки и не получила красного диплома из-за физкультуры. Женщиной, которая была красива, умна и, вопреки своему желанию, не готова строить отношения с мужчинами. Властная и непокорная. Та, которую не достоин ни один мужчина. Она восхищалась собой и получала удовольствие, когда ее добивались. Она всегда в конечном счете оставалась в выигрыше, она играла и всегда побеждала. Ей доставляло удовольствие открывать чужие сердца и наблюдать за тем, как они, обливаясь кровью, превращаются в выпотрошенный пустой мешок.

Саша всегда была несвободна. Она была замужем за своей работой и не собиралась ей изменять. Но иногда ей приходилось расплачиваться за свои игры. В те моменты, когда приходили минуты отчаяния, когда ей хотелось, чтобы кто-то утешил и был рядом. Как и сейчас…

Преданная своими знаниями в психоанализе, не справившись с пациентом и пустив впервые все на самотек, она получала удары от самой себя.

Утерев слезы, Саша развернулась и с новыми силами направилась к машине. Море всегда давало ей порцию новой энергии.

Глава 21

– Это Марк Берн?

– Да, слушаю.

– Это следователь из Следственного комитета. Вы писали заявление о пропаже Вашей девушки, так? Не знаю, будет ли для вас это сюрпризом, но ее действительно не было в самолете. Мы возбудили уголовное дело. Я понимаю, что вы сейчас в