Его бойцы обо всем догадались, заранее распределили роли. В воздухе что-то просвистело. Этот звук тут же повторился. Тимон и Пумба сработали четко.

Толстяк позеленел, когда ему в горло вонзился десантный нож, вошел на всю длину лезвия. Снаружи осталась только рукоятка с насечками и пятиконечной звездой посередине. Он икнул, словно проглотил жгучий перчик. Глаза полезли из орбит. Здоровенный дядька с грохотом обрушился наземь.

Его напарник вздрогнул, схватился за рукоятку, торчащую из бока, не защищенного бронежилетом, выдернул нож, зашатался. Лицо его сделалось как у пьяного, глаза бессмысленно блуждали, в легких не хватало кислорода. Он что-то прохрипел и повалился в водосток.

Шумский и Винничук уже бежали к машине. Шофер не стал делать лишних движений, кроме самого очевидного. Он вскинул руки. На коленях у него лежал автомат, но кретином парень не был, не стал воевать против семи спецназовцев. Он дрожал как осиновый лист.

– Раз, два, взяли! – весело крикнул Винничук.

Спецназовцы схватили водителя за шиворот, сдернули с сиденья и бросили на дорогу. Тот от страха чуть не окочурился, застыл, вцепившись ногтями в грунт проезжей части. Парня словно парализовало.

Павел посмотрел по сторонам – чисто. Корвич откручивал гайки у спущенного колеса.

Спецназовцы обступили пленника и разглядывали его.

Миссия группы на этой стороне становилась опасной и непредсказуемой. Пропавший патруль будут искать.

Убивать безоружного как-то не хотелось. Но придется. Жребий бросить?

– Ты кто такой? – осведомился Павел.

– Антохой меня звать. Я рядовой, четвертый батальон территориальной обороны. Пожалуйста, не убивайте, я все скажу.

– Все скажешь? – удивился Павел. – А ты уверен, что мы хотим от тебя что-то услышать? Знаешь, парень, в другой день спросили бы, а вот сегодня…

– Не убивайте, – взмолился боец. – Пожалуйста.

– Фашист? – строго спросил Вдовенко.

Солдатик вышел из ступора и лихорадочно замотал головой.

– Да какой я фашист, вы что! У меня ферма под Луцком. Это они фашисты. – Боец начал тыкать трясущимся пальцем на своих покойных товарищей.

– Фамилия, – потребовал Павел.

– Так это… рядовой Грицуля я.

Спецназовцы обернулись и изумленно уставились на Яшу Винничука, который вдруг начал задыхаться от беззвучного хохота. Слов для комментария у него не нашлось, он просто выставил руку с поднятым большим пальцем. Надо же такому случиться! На несколько секунд от пленного отвернулись все, кто находился рядом с ним.

Извернулось дугой гуттаперчевое тело, блеснули глаза. За этим последовал впечатляющий прыжок, и рядовой Грицуля – если парень не соврал, конечно, – кубарем покатился с обрыва, который находился рядом.

Бойцы ахнули и бросились к обрыву, но поздно. Грицуля уже скатился, перелетел ручей, затряслись кусты за ним. Словно крупный заяц несся по гуще кустарника, делая двухметровые прыжки.

Уязвленные спецназовцы вскинули винтовки.

– Отставить! – выкрикнул Павел.

Бесполезно. Грохот поднимется отменный, а результат будет сомнительный. Грицуля зароется в землю, и придется каждый метр перепахивать пулями.

Бойцы плевались от злости. Обвел вокруг пальца, парализованным притворился, хитрый хохол!

Корвич уже заканчивал ставить колесо, закручивал последнюю гайку. Все происходящее его будто бы не касалось.

«Сколько времени у нас в запасе? – подумал капитан. – Добежать до своих позиций – это, наверное, не ближний свет, а если у парня сотовый в кармане?»

– В машину! – скомандовал Павел и первым полез на переднее пассажирское сиденье.

Они остановились лишь за дальним холмом, недалеко от леса, в который убегала дорога. Здесь не пахло никакой войной, благоухали луговые травы, юркие стрижи носились в небе.

Павел выставил посты, по станции спутниковой связи вышел на полковника Суслова. Говорить можно было безбоязненно. Речь кодировалась, а на приеме у собеседника снова обретала прежний вид.

– Подожди, капитан, не части, – недовольно перебил его доклад Суслов. – Пока я уяснил лишь одно: вы попали. Потерь нет?

– Все живы, товарищ полковник.

– Ладно. – Суслов не стал устраивать экзекуцию. – Этот живчик видел ваши лица?

– И очень отчетливо, Виктор Владимирович. Полагаю, он был не таким испуганным, как притворялся.

– Это плохо, – посетовал полковник. – Но не смертельно. Подобный вариант мы с Бакатиным просчитывали. Укропы будут в курсе, что границу перешла РДГ террористов, но им неизвестно, куда и с какой целью она направляется. Если руководство объекта узнает об этом, то может насторожиться, усилить бдительность, охрану. Нам это ни к чему. В данном случае на руку играет расстояние. От вас до объекта оно приличное. Но рисковать не стоит. Пусть укропы думают, что задание твоей группы никоим образом не связано с бывшей психушкой. Значит, вы должны устроить бучу в другом месте, засветить лица, чтобы их сравнили с описаниями, данными вашим попрыгунчиком. Так спокойнее для дела, согласись. Теряем время, но десять или пятнадцать часов существенной роли не сыграют, потерпим. Еще раз, где вы находитесь?

Павел продиктовал координаты.

– Да, я вижу. План такой, капитан. Дело тоже нужное. Райцентр Сабитово, улица Гетмана Чернинского, сто шесть. Фактически за городом. Запоминайте фигуранта – Свинаренко Федор Игнатович. Сорок девять лет, районный военком. Редкостная сволочь. Взяточник, садист, убежденный правый радикал, собственными руками забивал до смерти призывников, уклонявшихся от армии, и их родственников. Сколотил банду молодчиков под знаменами «Правого сектора» и уже год терроризирует городок. Формально не принадлежит ни к каким политическим движениям, фактически – лютый ненавистник всего, что связано с Новороссией. Работает в связке с местной администрацией и руководством милиции. Близость линии фронта упырей не смущает, они уверены, что мы туда никогда не доберемся. Теряем день, капитан, и это в первую очередь твоя вина. Но работа стоящая. Местные спасибо скажут. Надо сделать вид, что твоя цель – этот военком. Имитировать ограбление, забрать деньги, ценные вещи, разгромить коттедж, угнать автотранспорт. В общем, порезвись, отдохни. Обязательно засветитесь. Отход от Сабитово на север, к Байдаку, но так, чтобы у хохлов создалось впечатление, что вы ушли на юг. От своей машины избавиться. Свинаренко можно не убивать, но инвалидность обеспечить до конца дней.

– Семья у него есть? – Павел поморщился.

Он не любил подобные акции, сильно смахивающие на нападения из-за угла.

– Семьи нет, – сообщил утешительную новость полковник. – Была жена и дети, но давно сбежали от этого вурдалака. Так что не грузись морально-этической стороной дела. – Суслов виртуозно вник в нравственные терзания подчиненного. – И экшен я тебе обещаю. Коттедж Свинаренко охраняют молодчики из правоэкстремистской ячейки. Парни накачанные, мнят себя терминаторами. Закончите дело – сбить с хвоста погоню и всем составом на объект. Маршрут ты знаешь. Надеюсь, новый день еще не начнется. Да, подожди, – спохватился Суслов. – Если Борисов на объекте отсутствует, это не повод с чувством выполненного долга возвращаться домой. Выяснить, кого держат на объекте, и доложить. Слишком много хороших людей бесследно пропало в последнее время. Среди них есть и знаковые персоны.