Он зашагал обратно, не оборачиваясь. Хлопнула дверь. Жертва надругательств застыла, всхлипнула.

– Что происходит? – пробормотала с дрожью в голосе медсестра Рита. – Я ничего не понимаю. Это как ужасный сон. У меня крыша едет.

– Крыша – это плохо, девушка, – проговорил из своей камеры Борисов. – Хотя теперь вам звезды видно.

– Какие звезды? Я не понимаю. А, это юмор такой.

– Да, и весьма неудачный в этой ситуации, – признал Борисов. – Как вы себя чувствуете?

– Отвратительно. Господи, это не люди, а звери какие-то. Нам каждый день внушают по телевизору, что все люди в украинской форме – благородные герои. Они борются за независимость против государства-агрессора, с ними сражаются маргиналы без морали и совести.

– На то и телевизор, Рита, чтобы пугать и вводить в заблуждение обывателя. Не спорю, возможно, в украинской армии есть и благородные рыцари, но я пока их не встречал. Лишь озлобленные фашисты-каратели, не видящие разницы между мирным жителем и человеком с оружием. Все в порядке, Рита, надеюсь, вы выберетесь из этой заварушки. Вы ни в чем не виноваты. Надеюсь, вас муж не потеряет?

– Муж?.. – Она продолжала разглядывать стену и с трудом смогла перевести мысли на другую тему. – Надеюсь, не потеряет. Мой муж, если честно, еще холостяк.

– Понятно, – сказал Борисов. – Попробуйте поспать. Не волнуйтесь, мне уже лучше, уход не обязателен. Сегодня должен прийти доктор Павлий. Возможно, он убедит начальника тюрьмы отпустить вас.

Но сделать это Павлию не удалось. Он и не усердствовал. В районе девяти часов вечера капитан Рысько доставил его на объект.

Доктор Павлий рысью пробежал по коридору, стараясь не глядеть по сторонам, осмотрел своего пациента и вздохнул с облегчением: никаких осложнений. Цвет лица пленника становился лучше, в отличие от глаз, затянутых тоскливой поволокой.

– Ну что ж, любезный, надеюсь, вы еще побегаете, – пробормотал доктор, испуганно косясь на камеру напротив, где под одеялом лежала Татьяна, а на полу и стенах поблескивала кровь. – Вам надо поменьше шевелиться, не волноваться. Не пытайтесь подняться, это может осложнить ситуацию. На всякий случай я привез вам костыли, они за дверью.

– Дмитрий Сергеевич, миленький, вытащите меня отсюда, – лихорадочно прошептала Рита. – Почему они меня здесь держат? Я же не заключенная. Можно прислать санитаров из военного госпиталя или еще откуда-то.

Доктор побледнел, втянул голову в плечи.

– Рита, поверь, я не могу ничего сделать. – Он понизил голос. – Это жестокие непредсказуемые люди. Я их боюсь. Рита, прости меня, я не герой, а обычный врач. У меня жена, дети, внук недавно родился, ты же знаешь.

– Спасибо, что зашли, доктор. – В проеме вырос силуэт Войта. – Ваше время истекло, вас отвезут обратно. Вы же помните о подписке, которую давали? Нет смысла заново озвучивать ее суть?

– Нет, что вы, конечно, я ухожу. Лекарства есть, с больным все будет в порядке. Рита, если что-то понадобится для лечения, сообщи, пожалуйста, через господина майора. – Он так и ретировался, не попрощавшись, забыв вытянуть голову из плеч.

Майор Войт пристально смотрел ему вслед. Старичок, конечно, запуган, лишнего не скажет, но разве перестраховка когда-нибудь кому-то вредила?

Семиместный «Ниссан» с перебитыми регистрационными знаками Днепропетровского региона медленно передвигался по дну реки. Приглушенно работал двигатель. Вода скрыла колеса, но под капот пока не попадала. Серега Корвич, закусив губу, вел машину на малой скорости.

Был предутренний час, светало, но густой туман накрыл долину Олдыни плотным саваном и рассасываться не собирался. Было занятно наблюдать, как его завихрения облизывают корпус внедорожника, расползаются по воде, обнимают машину.

В полутора метрах от переднего бампера брели по воде Вдовенко и Грубов. Они разулись и сняли штаны, ступали осторожно, проверяя дно, чтобы неожиданно не провалиться. Брюки и берцы, связанные веревками, болтались у каждого на шее, на груди висели автоматы. Переправа уже отняла несколько минут.

Проехать осталось немного. Туман густел, в трех метрах видимость исчезала.

Павел высовывался из окна, напряженно вслушивался, вглядывался в клубящуюся завесу. Он не видел вообще ничего, кроме спецназовцев, бредущих перед машиной. Паршивое ощущение, когда не знаешь, что может быть на следующем метре.

Но местный старожил, которого привлек полковник Суслов, оказался прав.

Он имел отличную зрительную память и детально описал маршрут:

– Проезжаете село Вишняки, сынки, это пару верст южнее Ширяево, потом сходите с дороги и к реке. Местность там высокая. Увидите большой разлом на круче, так вы не смущайтесь, въезжайте в него в том месте, где он начинается. Проедете, колеса у вас высокие. И по дну овражка к самому берегу. Туман сегодня будет, никто вас не заметит. А как выйдете к Олдыни, так опять же не смущайтесь. Именно в этом месте брод. О нем мало кто знает. Глубина не больше метра – и так до самого вражеского берега. А там небольшой обрыв, заберетесь, если подтолкнете. Езжайте прямо, никуда не сворачивайте, покуда на опушке не окажетесь. А как доберетесь, будет дорога. Налево – Хатынское, направо – Белая Поляна. Уж сами решайте, что вам милее. Нужен Байдак – так это на север. Нужна Александровка Сабировского района – так это еще дальше.

Павел оглянулся. Все сидели как в рот воды набрав. Насупленные, собранные, в потертом серо-буро-зеленом натовском камуфляже с нарукавными знаками «вильной» Украины. Спецназовцы напоказ вооружились автоматическими винтовками М-16. На поясах у них висели ножи десантников и пистолеты, под ногами лежали родные АКСы, ручные гранатометы РПГ-7.

– Все готовы? – спросил Павел.

– Рядовий Грицуля до виконання священного обов’язку готовий, – важно надувая щеки, отозвался Яша Винничук и добавил: – Не знаю, как остальные.

– Украинский язык не обязателен, пан Грицуля, – заявил капитан. – К нашей радости или же к досаде, половина украинской армии говорит по-русски.

– Братские народы, – сказал из-за руля Корвич. – Их ничто не разделяет. Не считая маленькой такой линии фронта.

Грубов, бредущий по воде, поднял руку, подавая сигнал к остановке. Корвич выжал тормоз. Грубов попробовал что-то ногой, нагнулся, извлек из воды сучковатую корягу, пристально осмотрел ее и осторожно пристроил в стороне от движения. Потом он снова махнул рукой. Мол, в путь.

Из тумана уже вырисовывались мглистые очертания местности. Сглаженный плешивый обрыв с редкими пучками травы, отлогий пляж, заваленный камнями.

Полковник Суслов вызвал капитана Соколовского четыре часа назад и с порога начал ставить задачу. Квадрат такой-то, там искомый объект. В коридоре сидит престарелый местный житель, он подскажет, как беспрепятственно и незаметно попасть на вражью сторону. Задача – освобождение из плена комбрига Борисова.