в раздевалку и надеваю уличные вещи. Заодно пишу Роману, что могу приехать к нему и поработать еще.

Но вскоре в проеме двери встает хореограф.

— Алин, они слышали о тебе.

Поднимаю голову. Мое сердце прибавляет темп.

— Они согласны.

Я набираю Роману уже по дороге.

«Планы изменились, извини»

«Ок», — приходит вскоре.

«Меня позвали спеть на шоу», — решаю поделиться я.

«Надеюсь, ты пошутила»

Глава 25

Мы централизованно отправляемся к телецентру. Члены ансамбля собирают свои костюмы, а я нахожусь в радостном предвкушении.

Наконец подъезжает заказанный микроавтобус — как я поняла, они чаще всего ездят так.

В дороге у меня звонит телефон. Выхватываю аппарат холодными пальцами — я решила, что скажу Даниилу попозже.

На проводе Роман.

— Алин, я надеюсь ты несерьезно, — без приветствия выдыхает он.

— Я… — смотрю на Лизу, моего хореографа.

Мне очень не нравится тон преподавателя вокала. Он же сам сказал, что Лизе можно доверять. Да и я уже убедилась в том, что она хорошая девчонка.

Роман — чертов параноик. С тех пор как Аня втянула его в скандал с геями, он во всех видит врагов. Роман расплевался с телевизионной тусовкой. Я не спрашивала в деталях, что именно произошло, но тех пор Верховский сидит в Консерватории и не кажет оттуда носа.

Он бы и на свои потуги в области производства музыки забил, если бы не подвернулись мы с мужем.

Даниил иногда смеется: если бы не он, Роман так и не трогал бы шоу-бизнес больше.

— Ром… я просто посмотрю, как снимают тв-шоу, — улыбаюсь я. — Ничего…

— На первом?

Меня пробивает холодный пот. Он что, читает мысли?

— Э-э…

— Кто это? — перебивает Лиза.

— Верховский, — шепчу я, зажав ладонью динамик.

— А, — хореограф закатывает глаза и говорит на полтона ниже, — не говори ему. У него счеты с телевизором. Еще примчится…

— Ром, все будет хорошо, — выдыхаю я в трубку.

— Алина, мать твою… — слышу я, прежде чем сбросить звонок.

Неловко прячу аппарат в карман джинсов, чувствуя, как румянцем заливаются щеки. Верховский убеждал меня в том, что матом не ругается. И вообще он производит впечатление очень интеллигентного дядьки.

Я ставлю телефон на беззвучный. Это был очень странный разговор. Я не хочу продолжения.

Роман пару раз набирает мне, но вскоре успокаивается. А я думаю о подписчиках. Самое время сообщить им о том, что я еду в святая святых.

Я снимаю коротенькое сториз прямо из салона микроавтобуса.

С ребятами из труппы я уже нашла общий язык. Им нравится позировать для моего инстаграма, и они с радостью дают интервью для подписчиков.

Когда мы пребываем к телецентру, я ощущаю себя как ребенок на празднике. Пожалуй, в моей жизни было слишком мало по-настоящему позитивных моментов. С марта я начала верить в то, что для меня наконец-то закончилась черная полоса.

Буквально влетаю на проходную, ощущая себя новой тв-звездой. Из Аниного инстаграма я знаю, что на телевидение она не спешит. Бывшая жена Даниила старательно строит образ добросовестной матери, покинутой и несчастной.

Через общих знакомых нам с мужем известно, что она так и не пересмотрела свои взгляды на жизнь. Разве что Руслан стал заезжать к ней реже. Жить под одной крышей с младенцем — испытание для тусовщика.

Чем дальше, тем хуже работает травля Ани. Мы счастливы, а она одинока и зла.

Значит, теперь наступило мое время.

Когда нас встречает помощник режиссера, я забываю вообще обо всем. Завороженно верчу головой по сторонам, рассматривая длинные белые коридоры.

Вот мы в студии!

Замираю на миг на пороге, глядя из приоткрытых дверей на огромный, освещенный прожекторами зал, на блестящие декорации. Мне кажется, у меня даже рот приоткрылся и сердце замерло в груди.

Вот она, магия тв!

— Быстрее, — торопит нас режиссер. — Массовка сидит тут уже битый час без дела.

Я замечаю ведущего, развлекающего шутками зал.

Конечно, я готова переодеваться!

Работница канала ведет нас всех в гримерную.

«Это нереально», — думаю я, разглядывая свое отражение в зеркале. «Если бы мама могла меня видеть», — приходит следом новая мысль и я проглатываю ком.

Если бы…

Она не верила в чудеса.

Первым неприятным сюрпризом становится то, что алое платье, которое мне выдали, удивительно узкое в бедрах и слишком широкое в груди. Оно только портит меня. Макияж какой-то слишком дерзкий. Я пытаюсь намекнуть об этом гримерше, но она не слушает.

— Нам нужен роковой образ.

И я подчиняюсь.

Второй проблемой становится то, что мне очень трудно петь с оркестром. Они меня не слушают, торопят, не дают собраться.

Я покрываюсь холодным потом, сжимаю кулаки и повторяю себе, что должна держаться как профессионал.

От меня требуется всего один куплет известной песни. Но каждый раз как мы начинаем, случается что-то не то. Музыканты постоянно жалуются, что я тороплюсь. Хотя, в общем-то, это они торопят меня.

Я просто не знаю, что должна сделать. После третьей попытки я уже боюсь смотреть публике в глаза. Стараюсь не замечать камер. Я должна просто справиться со свой ролью, раз уж вышла на сцену.

Колени дрожат. Я чувствую себя как на экзамене, который все никак не могу сдать. Как двоечница.

Прав был Роман. Я не готова.

Наконец не выдерживает режиссер.

— Да кто вообще позвал сюда эту девицу! — взрывается он.

Ко мне спешит та самая девушка, которая провела нас к студии от проходной. Я не могу смотреть ей в лицо, только на прикрепленную за ухом гарнитуру.

— У тебя какое образование? — говорит она, наклонившись к моему плечу.

— Экономическое… — я снова чувствую себя беспомощной мышкой.

— Бли-и-ин, — выдает девушка. — То есть ты любительница?

— Типа того.

— Твою мать, — она в сердцах хлопает себя по бедру. — И как тебя сюда только пустили? Слышь, ну сделай что-нибудь, а? Можешь не запороть хотя бы один дубль?

Она отходит. Я распрямляюсь, холодными руками сжимая микрофон.

По правде, она права. Большинство музыкальных исполнителей имеют профильное образование. Они пели годами, прежде чем выйти к широкой публике. Я по сравнению с ними профан. Мы с Романом только начали работать над моими вокальными данными.

Когда снова начинается музыка, я мой голос срывается, и я готова зарыдать.

— Вот только без истерик сейчас! — слышу я режиссера. — Я обычно не матерюсь, но друзья-товарищи…

Он оборачивается к сгрудившимся за его спиной коллегам.

— Какого хрена? Кто ее сюда позвал?

И тут со сцены спрыгивает ведущий.

— Я. Это же восходящая инстаграм-звезда, Алина Юдина. Решил, любопытно будет если она споет.

Я понимаю,