Этому чертяке все было нипочем! Есть и пить он привык в любых условиях.

Лихачев поморщился и заявил:

– Нет. Уйдет как в сухую землю.

– Это почему же?

– Что за радость пить, когда не знаешь, доживешь ли до похмелья? Да и требуха чего-то побаливает, мать ее!..

Новиков покончил с трапезой, закопал пустые упаковки в рыхлый грунт, прилег и запрокинул руки за голову. Яркое летнее солнце, пробивавшееся сквозь шелестящую листву, начинало здорово пригревать. Мышцы командира группы после долгой нагрузки наконец-то расслабились.

Рядом устроились два давних товарища – снайпер Устинов и пулеметчик Горбенко. Эти ребята тоже любили подискутировать перед сном на самые разные темы.

– Бизнес по-русски!.. Знавал я одного такого коммерсанта. Он в соседнем подъезде жил, – лениво рассказывал снайпер.

– Почему «знавал»? Помер, что ли? – допытывался Горбенко.

– Спился на халявной прибыли. Ведь думать и работать ему не требовалось.

– В чем же был смысл его бизнеса?

– Брал кредит в рублях и сразу же на всю сумму покупал валюту.

– И что?

– Что-что. Ждал, когда рубль просядет, продавал баксы, тут же закрывал кредит, а разницу оставлял на расходы.

– Неплохая формула: «купил-подождал-продал».

– Точно. А потом, как говорится, надо смыть и повторить. С учетом того, что суммами он оперировал немалыми, маржа выходила приличная. Вот и бухал целыми днями.

– Так и спился?

– Именно.

Слушать эту парочку можно было вечно. Как смотреть на огонь, на падающую воду или на сбитые американские «Фантомы».

– О чем ты, Толя?! – возмущался Борис уже по иному поводу.

– А что такого я сказал? С чем ты не согласен?

– Да со всем! Чай, в России живем, а не в каком-нибудь Гондурасе. Взятки у нас берут охотно. Хорошие взятки – с большим удовольствием. А за очень хорошие прокурор тебе вместо мамы какаву в постель подаст.

Ночь получилась неспокойной, и Павлу очень хотелось спать. Поэтому в суть очередной дружеской беседы он вникать не стал.

Солнце в этих южных краях встает из-за горизонта вертикально, проходит через зенит и так же катится к закату. По этой причине сумерки тут пролетают стремительно. Вроде только что был белый день, а стоит светилу коснуться горных вершин, как небо темнеет и зажигаются звезды.

В течение дня, пока группа отдыхала в крохотном лесочке, выбранном командиром, по трассе то и дело проползали автомобили.

Через два часа первая пара дозорных сменилась, и один из них доложил:

– В основном по дороге пылят допотопные грузовики и цистерны. Изредка появляются пикапы с какими-то тюками в кузовах. Еще реже тащатся повозки.

– Пеших много? – справился командир.

– Идут постоянно. Похоже, сегодня в местных селениях базарный день.

Похоже было на то, что в этих местах протекала относительно мирная жизнь. Никто не стрелял, боевики поблизости не появлялись, по трассе ехали гражданские автомобили, перевозящие отнюдь не военные грузы.

Однако безобидная тишина могла быть обманчивой, и Павел хорошо об этом знал. По сути, затяжная война в Сирии ничем не отличалась от боевых действий в Афганистане или на Северном Кавказе. Там в дневное время большая часть территорий вроде бы контролировалась властями и правительственными войсками, и с виду все было спокойно. По ночам же картина резко менялась. Власть полностью переходила к вооруженным бандитским группировкам.

Доклад, прозвучавший после смены следующего дозора, слово в слово повторил предыдущий.

«Все, никаких телодвижений до наступления темноты, – решил про себя Новиков. – Будем отдыхать и набираться сил. В девять вечера подъем. Ужин, сеанс связи с базой. Затем выбираем подходящий момент, пересекаем трассу и рвем в ночь».

Конечно, постаравшись, можно было улучить момент и аккуратно проскочить проклятую дорогу прямо сейчас. Но рисковать Павел не хотел. Да и нормальный привал после долгого ночного перехода был необходим. Без нервов, дерготни и километровых пробежек.

Тем более что ближайшей ночью бойцам предстоял не менее тяжелый марш-бросок до «места основной работы». А там еще нужно будет осмотреться, подыскать позицию для штурма.

К полудню жара достигла пика. Солнце палило так, что куцая растительность совершенно не спасала бойцов от зноя. Они мастерили из сухих веток и курток небольшие навесы, смачивали волосы водой. Все это не особо помогало им.

Новиков несколько раз проваливался в тягучий, липкий сон, но всякий раз приходил в себя, когда на бивак возвращались сменившиеся дозоры.

Ничего нового их доклады не привносили. Автомобили с небольшими интервалами шли в обоих направлениях. Пеших «туристов» тоже меньше не становилось.

К вечеру, когда изнурительная жара спала, подполковнику все-таки удалось крепко поспать.

Разбудил его снайпер, тряхнув за плечо.

– Командир, уже девять вечера, – сказал он. – Скоро в путь.

– Что? Неужели уже девять? – Павел удивленно потер припухшие веки, настроил резкость и посмотрел на часы.

Стрелки действительно показывали двадцать один ноль две.

– Буди остальных. Час на ужин, туалет, сеанс связи и сборы. Потом в путь.

Бойцы поднимались со своих лежанок. Все они неплохо выспались и восстановили силы.

Через десять минут спецназовцы пили крепкий кофе или сок, хрустели галетами, подкреплялись темным шоколадом. Это было оптимальное меню перед ночным марш-броском. В середине ночи их ждал получасовой привал. Тогда парни перекусят еще раз.

В двадцать один пятьдесят Бубнов включил и настроил связь.

– Маяк, я – Равелин, – проговорил Павел.

Полковник Андреев ответил сразу:

– Да, Равелин, слушаю.

– У меня все по плану. Группа следует к точке. Первый этап пешего перехода закончен. Чужих пока не встречали.

– Расчетное время прибытия на точку?

– Ориентировочно в три тридцать ночи.

– По прибытии обязательно свяжись со мной. Возможно, у меня появятся новости.

– Понял.

– До связи.

Бойцы ликвидировали все следы своего пребывания в низине, собрали пожитки. Группа перебралась ближе к дороге и соединилась с последним дозором. К этому моменту на север Сирии опустилась ночь.

Спецназовцы подобрались к пыльной ленточке вплотную и затаились под кустами. Дорога пустовала.

Подполковник выждал пару минут и уже собирался первым пересечь дорожное полотно. Тут справа послышался гул. Вслед за ним по недалекому бархану полоснул свет фар.