Дочь вскидывает руки в защитном жесте.

– Всего лишь прибиралась у Джонаса! Почему ты сразу обвиняешь меня в худшем?

Где-то здесь явно кроется ложь. Зачем ей наводить порядок в доме у практически незнакомого мужчины?

– Не веришь, так посмотри приложение на телефоне. Или позвони Джонасу. – Она протискивается мимо меня и распахивает кухонную дверь.

Думаю, можно действительно отследить ее перемещения. Однако несмотря на такую возможность, я все равно не понимаю, что Клара задумала. Опять же, в день похорон Криса я видела, что она находится у кинотеатра, но программа не сообщила, что она там принимает наркотики. Поэтому не думаю, что от этих технологий есть прок.

Наверное, следует вообще отключить это приложение, так как оно платное. Но его устанавливал Крис, а его мобильник скорее всего вдребезги разбился в автокатастрофе. Во всяком случае, среди вещей из машины Дженни его не оказалось.

В любом случае, даже если бы сотовый обнаружился, то я все равно не знаю пароля. Это должно было стать сигналом – муж что-то скрывает. Но тому, кто даже не планировал играть в детектива, ни к чему улики. У меня никогда не возникало ни малейшего подозрения.

И вот я снова об этом думаю.

Даже немного жаль, что Элайджи больше здесь нет. Заботясь о нем, я отвлекалась от мыслей о том, чем занимались Дженни и Крис, так как каждая секунда была посвящена хлопотам о младенце. Так что Джонасу повезло. Маленький ребенок отнимает слишком много времени и сил, так что ни на что другое их не хватает.

Я наливаю бокал вина. Может, принять ванну с пеной? Это должно помочь расслабиться.

Клара выбежала из кухни добрых секунд тридцать назад, однако дверь до сих пор качается взад и вперед. Я останавливаю ее рукой, а затем задерживаю взгляд на тыльной стороне ладони. На пальце красуется обручальное кольцо, которое Крис подарил на десятую годовщину свадьбы вместо дешевого прежнего.

Дженни помогала его выбирать.

Они предали меня уже тогда?

Впервые с того дня, когда я надела это кольцо, у меня возникло желание его снять. Я стаскиваю с пальца украшение и изо всех сил швыряю в дверь. Мне все равно, если оно потеряется.

Я толкаю ненавистную створку и решительно шагаю в гараж, настроенная решить хотя бы одну проблему в своей жизни.

В голове мелькают образы мачете или топора, но я обнаруживаю большой молоток. Перехватываю его поудобнее и несу на кухню с целью раз и навсегда разобраться с треклятой дверью.

Заношу орудие и со всего размаху впечатываю в раскачивающуюся створку. Получается приличная дыра. Я снова поднимаю молот над головой и со свистом опускаю. В голове крутится мысль, что можно просто снять дверь с петель, но, видимо, мне необходимо выплеснуть накопившуюся ярость.

Снова и снова я наношу удары по одному и тому же месту, пока древесина не покрывается трещинами. В конце концов удается проделать внушительное отверстие, сквозь которое виднеется гостиная. Это приносит мне настолько сильное удовлетворение, что становится даже немного страшно.

Однако я все равно продолжаю разрушения, постепенно входя в определенный ритм: отдергиваю молоток, когда дверь распахивается, и наношу удар, когда она несется обратно ко мне. Я не останавливаюсь, пока дыра не достигает двенадцати дюймов[5] в диаметре.

При следующем замахе молоток застревает в древесине и вырывается из рук. Я останавливаю качающуюся створку ногой и в отверстии вижу Клару. Она стоит в зале, с ужасом уставившись на меня. И выглядит крайне ошарашенно.

Я немедленно принимаю вызывающую позу: руку упираю в бок, вопросительно приподнимаю брови. Стараюсь отдышаться, так как потребовалось немало усилий, чтобы сломать дверь. Со лба стекает пот.

– Тебя официально можно назвать слетевшей с катушек, – комментирует дочь. – Пожалуй, мне стоит задуматься о побеге из дома.

Я снова толкаю дверь и придерживаю ее в открытом положении. Раз Кларе действительно так неприятно находиться со мной…

– Что ж, никто тебя не останавливает, – сухо роняю я. Клара качает головой, словно именно я ее оскорбила, а не наоборот, и шагает к себе в спальню. – Выход в другой стороне! – кричу я ей вслед.

Дочь с грохотом запирается в комнате, и только через несколько минут на меня накатывает раскаяние за несдержанность. Если она хоть немного похожа на меня – а так и есть, – то она сейчас собирает вещи и готовится сбежать через окно.

На самом деле я не имела в виду того, что сказала. Просто я расстроена. Пора уже перестать вымещать эмоции на дочери, но ее вызывающий тон мгновенно выводит меня из себя.

Я подхожу к ее спальне и открываю дверь. Клара не упаковывает сумку. Она просто лежит на кровати, глядя в потолок. Вся в слезах.

Сердце сжимается от приступа вины. Теперь я чувствую себя ужасной матерью, которая в состоянии накричать на ребенка просто так. Я сажусь рядом и провожу ладонью по волосам дочери.

– Прости. Я на самом деле не хочу, чтобы ты уходила.

Клара обиженно перекатывается на бок и смотрит в другую сторону. Затем притягивает к груди подушку.

– Иди поспи, мама. Пожалуйста.

Клара

Где-то две недели назад я впервые выпила целый стакан кофе. Накануне мама проделала огромную дыру в чем-то провинившейся кухонной двери. Именно тогда я и отыскала то, что способно удержать меня от депрессии.

«Старбакс».

Не то чтобы я там раньше никогда не бывала. Просто до этого я ловила косые взгляды, заказывая чай в кофейне. Однако, перестав высыпаться, я перепробовала все напитки в этом заведении и нашла свой любимый: классический карамельный макиато, без сомнения.

Я забираю кружку и занимаю пустующий угловой столик, за который сажусь почти каждый день на протяжении двух недель. Если после школы я не оказываюсь у Лекси в гостях, значит, я направляюсь сюда. Дома царит такая мрачная атмосфера, что я совершенно туда не тороплюсь. Если не нужно делать уроки, то я могу приходить в будни к десяти вечера. В выходные мне разрешено задерживаться до полуночи. Надо ли говорить, что раньше установленного срока я не являюсь. С тех пор, как поругалась с матерью.

Она теперь либо допрашивает, где я и с кем, либо обнюхивает на предмет курения травки, либо бродит по дому, проделывая дыры в дверях.

А еще между нами теперь столько недосказанности. Например, тот факт, что я переписывалась с тетей Дженни, когда она была за рулем, и это стало причиной аварии. А еще я знаю, куда они ездили с Джонасом: в «Лэнгфорд». Я увидела это с помощью приложения. Тем вечером я спросила, где они были, но мама не пожелала отвечать. Думаю, если поднять эту тему еще раз, она просто солжет.