– Виола Тараканова, – преспокойносообщила гадалка, – постойте, сейчас кое-что расскажу. Вы ходили в школу,где преподавали немецкий язык. Родителей у вас нет, они давно умерли,воспитывались мачехой по имени… э… кажется, Раиса. В институте вы проучилисьвсего один год и ушли, потому что в автомобильной катастрофе погибли родителивашей подруги Тамары, которые вас содержали. Потом вам пришлось самойзарабатывать себе на хлеб.

Я почувствовала, что сейчас упаду в обморок.Мерцающий шар просто завораживал переливами, в воздухе висел сладкий запахнепонятного лекарства…

– Мама, – прошептала я, –правда, ясновидящая.

– Вижу, вы не слишком доверяете людяммоей профессии.

Я тактично промолчала. До сегодняшнего своеговизита к Элизе я считала, что все предсказатели и колдуны только дурят народ.Но эта Элиза! Мало того, что она точно назвала мои имя и фамилию, так еще иабсолютно правильно обозначила вехи биографии: немецкая школа, институт, гибельродителей Томуси…

– Значит, посмеивались надгадалками, – прищурилась Элиза, – ну, признайтесь!

– В общем, да, – выдавила я из себя.

Похоже, тетке следует говорить правду, однуправду и ничего, кроме правды.

– И правильно делали, – неожиданнозасмеялась ворожея, – сплошной обман кругом!

Я разинула рот. Продолжая смеяться, Элизаспросила:

– Вилка, ты меня не узнала?

– Нет, разве мы знакомы?

– Даже очень хорошо.

– Но…

Быстрым движением Элиза стащила с головыпарик, вынула из глаз цветные контактные линзы и поинтересовалась:

– А теперь?

– Господи! Элька! – закричала я.

Передо мной сидела моя бывшая одноклассница исоседка по дому Эля Рыбина.

– Но отчего ты такая смуглая?

– Это солярий, – веселилась Элька, –я решила, что лучше всего косить под цыганку, больше доверия вызываешь.

– Так ты не гадалка?

– Дошло наконец, – окончательноразошлась Эля, – ладно, иди сюда.

С этими словами подруга детства встала итолкнула то, что я приняла за створку шкафа. Дверь открылась, за нейпростиралась хорошо освещенная комната.

– Чаю хочешь? – спросила Эля,доставая коробку с пакетиками «Липтона». – Сто лет тебя не видела. Какдела?

– Потихоньку, – ответила я,рассматривая мало изменившуюся Элю.

– Видно, не слишком хорошо, –вздохнула одноклассница, – раз к гадалке прибежала. Хочешь, угадаю, в чемдело?

– Ну попробуй, – улыбнулась я.

– Работы у тебя нет!

– В самую точку попала, – яизобразила восторг, – ловко.

– Да уж сижу в этом салоне не первыйгод, – вздохнула Эля, – и знаю, с чем бабы приходят. Либо мужизменил, либо дети дурака сваляли, либо с работой швах. Насколько знаю, ты незамужем, деток не имеешь, следовательно, остается третье.

Я хотела было сообщить Эле, что за время,которое прошло с нашей последней встречи, я успела сбегать в загс и поставитьштамп в паспорте, но не стала разубеждать «гадалку».

– А кто тебе меня посоветовал? –полюбопытствовала Эля, дергая за ниточку пакетик.

– Просто шла мимо, – я вновь обреласпособность врать, – увидела вывеску и от отчаяния заглянула. У тебяклиентов полно, по записи идут, пришлось сбрехать, что на девятнадцатьдоговорилась.

– Ясно, – протянула Эля, взялателефонную трубку и сказала: – Слышь, Майя, сейчас Резникова придет, займись еюсама, скажи, Элиза в астрал ушла.

– Не боишься клиентку потерять? –удивилась я.

– Нет, – улыбнулась Эля, – уменя клиентов – вагон и маленькая тележка. Я тут психологом стала, только увижубабу, сразу понимаю, в чем проблема.

– Послушай, – запоздало удивилась я, –как ты в ясновидящую превратилась? Ленка Борисова, когда мы в последний раз вшколе собирались, рассказывала вроде, что ты физтех закончила?

– Точно, – ухмыльнулась Эля, –а толку? Отец с матерью настояли: ступай получи диплом, хорошая профессия. Ну яи двинула по их наводке, в кармане золотая медаль лежала, поступила безпроблем.

На первом курсе Эля поняла: она совершилафатальную ошибку, физтех не то место, где следовало ей учиться, а физика не тодело, которому надо посвящать жизнь. Эля начала было прогуливать занятия, номама узнала о пропусках семинаров и закатила истерику.

– Получи высшее образование, –рыдала матушка, – а потом делай что хочешь!

Эля почтительная дочь, к тому же онапобаивалась отца, хоть и доктора наук, но одновременно и военного, генерала. Сдетьми отец разбирался просто. Если Эля и ее младшая сестра Майя не слушались,папенька выдергивал из брюк широкий ремень. Возраст девочек, ужезаневестившихся, его совсем не смущал. Поэтому Эля, после краткого бунта,взялась за ум. Слегка примирил ее с физтехом студенческий театр, вернее,команда КВН. Эля была ее членом на протяжении всех лет учебы, с энтузиазмомписала сценарии, пела и плясала. Она все больше понимала: театральные подмостки– вот то, что ей нужно. Но едва в голову закрадывалась мысль о том, чтобызабрать документы и отнести их ну, допустим, в Щуку[3] или Щепку[4], как мигом перед глазамивозникал отец с ремнем в руках, и энтузиазм сразу угасал.

После получения диплома стало еще хуже. Папапристроил старшую дочь в НИИ и категорично заявил:

– Теперь за диссертацию.

Бедная Эля поняла, что ее жизнь превратилась вокончательный кошмар. Меньше всего ей хотелось похоронить себя в какой-нибудьлаборатории, надеть белый халат и остаток лет следить за стрелками приборов. Ктому же Эля умный человек, поэтому она хорошо понимала, что никаким талантомфизика не обладает и обречена прозябать заурядным кандидатом наук, ни доктором,ни профессором, ни академиком ей никогда не стать, кишка тонка.

В полной тоске Эля стала осуществлять планыотца, и тут грянула перестройка. НИИ тихо умер, сотрудников отправили на биржутруда. Элочке нашли место учителя физики в средней школе.