Турция перекупит южноамериканские суда. Базили весьма прямо и четко формулирует цель, полагаемую МИДом для Морского министерства, а именно непрерывное строительство новых кораблей на юге страны, чтобы свести к минимуму продолжительность турецкого господства на Черном море. Также следует приложить все усилия – как морскому руководству, так и МИДу – к приобретению южноамериканских кораблей или по крайней мере не позволить этого сделать Турции.

Туже мысль выразил в ноябре 1913 года и константинопольский посол Гире в направленной Сазонову депеше, исполненной неутешительных предвестий о будущем положении России на Черном море. Ссылаясь на военно-морского агента, Гире предупреждал, что турки всерьез работают над усилением и наращиванием своего флота, осуществляя как прямые заказы новых кораблей, так и переговоры о перекупке уже заложенных для других стран. Турция, продолжал Гире, не испытывает затруднений ни в деньгах, ни в подборе квалифицированных экипажей. «Таким образом, – резюмирует он, – мы должны считаться с возможным фактом значительного – или, скорее, даже неизбежного – усиления турецкого военного флота и его преобладания на Черном море». Он вновь подчеркнул, что подобное развитие событий «совершенно недопустимо», поскольку «неминуемо грозит нанести сильнейший удар по нашему политическому господству над Турцией»[343]. Хоть он и надеется, что перевооружение турецкого флота не нацелено против России, Гире полагает, что раньше или позже Османская империя может соединиться с враждебной и угрожающей Петербургу коалицией держав. Мрачный посыл и безотлагательный тон Гирса усугубил и без того царившее в МИДе ощущение необходимости действовать срочно.

Тем же ощущением проникнута и подробная памятная записка Сазонова Николаю II от 6 декабря 1913 года[344]. Основываясь на аналитике политической ситуации на Балканах, а также на данных, представленных Немитцем и Базили [Захер 1924: 67], Сазонов испрашивал высочайшего дозволения скорейшим образом созвать межведомственное совещание на высшем уровне, чтобы обеспечить России в ближайшие несколько лет готовность ответить на любой брошенный вызов, в особенности в проливах. Подчеркивая безотлагательный характер изложенного, Сазонов присовокупил к записке ноябрьскую депешу Гирса с собственноручной пометой на титуле, гласившей, что он разделяет мнение константинопольского посла[345]. Он также отметил шаткое положение на Балканском полуострове, что, вкупе с недовольством болгар исходом войны, ставило под сомнение долголетие Османской империи, а с ней и судьбу проливов. Сазонов отрицал прямую заинтересованность России в завоевании новых территорий, поскольку требования ее «внутреннего развития ставят задачу поддержания мира на первое место» (Доклад: 14).

Однако неспособность проконтролировать ситуацию на международной арене вынуждала ее готовиться к любому неожиданному развитию событий, включая и падение Турции. Сазонов далее воспроизводит уже знакомый нам рефрен о том, что Россия не может допустить, чтобы третье государство имело возможность нанести ей серьезный экономический ущерб через завладение Босфором и Дарданеллами. Ведь государство, владеющее этими проливами, «получит в свои руки не только ключи морей Чернаго и Средиземнаго. Он будет иметь ключи для поступательного движения в Малую Азию и для гегемонии на Балканах» (Доклад: 15). И для разрешения подобного вопроса России следует иметь сильный голос.

Сазонов отметил, что, несмотря на вложенные в создание мощного Черноморского флота немалые средства и время, их все еще было недостаточно. «Впрочем, в настоящее время приходится говорить не только о невозможности серьезных активных выступлений против Турции, но о недостаточности наших оборонительных средств против морской программы, которая может быть осуществлена в ближайшее время Турцией» (Доклад: 17). Он призвал правительство принять эффективные меры по защите своих интересов в регионе. Перечисляя целый ряд вопросов, которые надлежит решить армии, флоту, Министерству торговли и промышленности и МИДу, он подчеркнул задачу своего ведомства как можно дольше откладывать развязку ситуации, повторив уже неоднократно высказанное им мнение, что вопрос о проливах следует поднимать лишь в контексте масштабного европейского кризиса. На текущий момент мир зависел от позиций Австро-Венгрии и Болгарии – Россия же могла заявить о собственной, лишь имея достаточно сил в подкрепление заявленного.

Заглядывая вперед и отдавая себе отчет в том, что сохранение столь желаннаго для нас мира не всегда будет в наших руках, приходится ставить себе задачи не на один сегодняшний и завтрашний день, дабы не оправдать столь часто делаемаго упрека в том, будто русский государственный корабль плывет по ветру и относится течением без тверда-го руля, направляющаго его путь (Доклад: 19).

Утомленный необходимостью довольствоваться лишь реакцией на происходящие события и постоянно наблюдая, как дипломатические маневры подрываются несоответствием им в силе военных, Сазонов решительно призвал правительство предпринять скоординированные шаги в защиту жизненно важных интересов империи, прежде чем ситуация полностью выйдет из-под ее контроля.

Николай II всегда ратовал за усиление своего флота и еще более – за повышение престижа России, а потому слишком убеждать его не пришлось. Одновременно с одобрением запроса Сазонова о правительственном совещании император написал ему, что, как и прежде, уверен, что первейшее условие спокойного развития юга России – «безусловное преобладение ея Черноморскаго флота над турецким. Поэтому нам предстоит необходимость чрезвычайных усилий для достижения и в будущем этого преобладания на Черном Море»[346]. И вместе с тем между строк

Сазонова о скоординированных шагах звучало несогласие с тем, что царское правительство вновь принимает лишь спорадические решения. После убийства Столыпина Николай был рад отойти от крайне централизованной правительственной системы к более традиционной, когда именно он, а не председатель Совета министров являлся тем властным звеном, что скрепляло всю остальную правительственную цепочку, в то время как межведомственная конкуренция надежно защищала его собственные прерогативы[347]. И потому Николай предпочитал совещания ad hoc, подобные тому, что предлагал провести Сазонов. Заручившись поддержкой царя в отношении своего предложения и намеченной цели и собрав воедино руководителей важнейших ведомств, Сазонов теперь мог попытаться присовокупить к своим дипломатическим маневрам столь долгожданные полевые.

Немецкая угроза

Назначение немецкого генерала Отто Лимана фон Сандерса командующим турецкими силами в Константинополе еще более добавляло веса аргументам Сазонова. Немецкие советники и инструкторы пребывали в Османской империи еще с 1883 года, когда после поражения от России в 1878 году офицеры турецкой армии проходили переквалификацию при военной миссии, возглавляемой Кольмаром фон дер Гольцем [Karpat 2004: 705]. После же ощутимых поражений в Балканских войнах османское правительство стремились поправить положение при помощи новой немецкой миссии с еще более широкими возможностями [Karpat 2004: 712].

Единодушная реакция России и союзников на это назначение достигла цели: полномочия непосредственного командования турецкими силами были сняты, хотя немецкий генерал и остался верховным инструктором османской армии. Появление немецкого генерала с военной миссией несло новые угрозы русским позициям в