Собравшись наконец, растрёпанная, в коричневой, местамиподмоченной дубленке, с сумкой через плечо, она выглядела форменной сиротойказанской. «Хватай мешки, перрон отходит», – вспомнил Иван… и тут жесамокритично подумал, что вряд ли выглядит лучше. С дурацким доисторическимчемоданом в руках. Неподъёмным к тому же. А как бросить? Столько суеты вокругнего, ажно людей убивают. Обязательно надо забрать. Хотя бы из принципа.

Захлопнув дверь, они вышли на лестницу и стали в темпе спускатьсяпо обшарпанным ступеням. До свидания, хрущоба эпохи развитого социализма! Всёты пережила – и расцвет застоя, и застой расцвета. И обещанную победукоммунизма, и Перестройку, и реформы, и демократию. Ничто тебя не берёт –сколько простояла и ещё простоишь!..

– Подожди-ка… – Cпустившись на этаж, Скудинусмехнулся и принялся звонить в квартиру сладкой женщины Клавы. Там долго неотзывались, но Иван был упорен. Жал кнопку, пока не послышались шаги.

– Кто там?

– Соседи! – Скудин поставил на площадку чемодан иподмигнул Рите, чтобы убралась из зоны видимости. – Ваши, сверху!

– А-а. – Щёлкнул засов, и дверь отворилась,показав хозяйку дома в несколько легкомысленном канареечном капоте. – Чтотакое случилось? Андрошечка, подойди!..

Клавдия выглядела уже не бело-розово-зефирной, а самой чтони есть бисквитно-кремовой. С большими такими ярко-алыми розами, цветущими наупругих щеках. Видно, участковый Собакин по достоинству ценил отваленноесудьбой сокровище и зря времени не терял.

– Вот-вот. Мне бы Андрона. На минутку. – Скудиншироко улыбнулся и, не удержавшись, откровенно залюбовался великолепиемКлавдиных мегатонн. – По приватному делу.

Тут появился ничего не понимающий Собакин, и Кудеяр протянулему ключи. Ткнул пальцем в потолок:

– Это от квартиры, где твои подполковничьи погонылежат. Ты меня хорошо понял, майор? Не опоздай.

Подмигнул участковому, захлопнул дверь, пресекая возможные«почему». Подхватил чемодан и рысью устремился за Ритой.

Уже в дверях подъезда они встретили тощего бородатогочеловека в очках. Он очень бережно нёс за пазухой вместительную ёмкость, вкоторой кишели мальки. Аквариумист ещё не подозревал о горестном сюрпризе,ожидавшем наверху, и его лицо светилось тихим блаженством. Ихтиандр. «Мыдьяволу морскому везём бочонок рому, ему не устоять»…

На улице вновь успела радикально перемениться погода.Снеговой заряд иссяк, стремительный шквал умчался за горизонт, в ясномчернильном небе по-рождественски серебрилась луна. Там, где днём были лужи,теперь трещал под ногами ледок. Штормовой ветер «надул» небольшой, но внятныйморозец.

Рита вытащила сигареты – «Мальборо», кстати, – однусунула в рот и зашарила по карманам, ища зажигалку. Скудин молча протянул руку,вытащил у неё сигарету и так же молча растёр ногой по асфальту. Когда онзапретил беременной Маше курить, он пообещал бросить с ней вместе. Когда Машине стало – бросил один, в память о ней. А теперь отбирал сигареты у совсемчужой ему женщины… Или уже не чужой?

Новенький «Опель Фронтера» стоял в точности там, где указалиполиваемые кипяточком бандиты. Повинуясь команде с брелока, джип пару разтявкнул, мигнул фарами и с гостеприимным щелчком отпер замки – прошу, мол!

– Залезай. – Скудин швырнул в салон чемодан,порядком-таки оттянувший ему руки, уселся, запустил двигатель… Водительскоекресло пришлось до упора отодвинуть назад, и он вспомнил, как смеялась Марина:ты, мол, на вид больше своей «девятки», и как только вмещаешься – ну точнозонтик японский, в три сложения…

Джип взял с места и, негромко урча, понёс мужчину и женщину,как предполагалось, подальше от неприятностей.

«Тише едешь – дальше будешь. В том числе и отГосавтоинспекции», – гласит шофёрская мудрость. Скудин плавно влился вгустой транспортный поток на Московском проспекте, только удивляясь про себя –и откуда бы в поздний час да столько народу? Он бы ещё понял, если бы всетянулись к выезду из города – март, не март, а три праздничных дня впереди всёже навевают дачное настроение, – но к центру?.. Иван раздумывал об этом,пересекая Кузнецовскую улицу, затем Благодатную… а под железнодорожным мостомобратил внимание на машину, следовавшую за его «Фронтерой» примерно в десятикорпусах.

Машина ему сразу же весьма не понравилась. Это былоинтуитивное, ничем не подкреплённое чувство, но интуиции Иван привык доверять.Он чинно-благородно проехал Московские ворота, спокойно встал по «помидору» науглу Черниговской… но едва на светофоре загорелся жёлтый – дал такой старт, чтоРита, вдавленная в кресло, только пискнула, а джип обиженно взвыл спервадвигателем, а после колёсами. Стремительно промелькнули огни бензоколонки, ифары позади отстали. Выжимая из «Фронтеры» все соки, Кудеяр домчался доСмоленской, ушёл направо, возле элеватора выключил ходовые огни, юркнул влевона Заозёрную, развернулся на набережной Обводного… вновь включил огни, шастнулпод красный обратно на Московский проспект и улетел через канал к Техноложке.

«Опаньки…» Подгадав брешь в плотном встречном потоке, Иваншмыгнул (плюнув на сплошную осевую) влево по Пятой Красноармейской, проехалперекрёсток и затормозил. Если хорошенько подумать – ничего уж такогоособенного, нормальный «новорусский» стиль вождения. Ходящие и ездящие попитерским улицам подтвердят: навороченные иномарки и безо всяких погонь носятсятак, словно от киллеров удирают. А уж Правил дорожного движения их водителисовершенно точно никогда даже издали не видали.

– Телефон свой давай, – буднично приказал Кудеяр.

Молодая женщина схватилась было за сумочку, где у неёхранился мобильник, потом поняла и ошалело пробормотала семь цифр. Иван кивнул,запоминая. Вытащил из кармана полдюйма бандитских денег, всё так же будничносунул их Рите:

– Жить хочешь – нигде не светись, сиди дома. Завтрапозвоню. – И усмехнулся, неожиданно подмигнув: – Спасибо за божественныйвечер!

Рита неловко полезла наружу из высокого джипа, прижимая кгруди сумку с ноутбуком и пугливо косясь на загромоздивший половину заднегосиденья Натахин чемодан. Претендовать на него она ни в коем случае несобиралась – свят, свят. свят! Пускай лучше Иван увезёт его куда подальше да иутопит. Выбрав в Неве местечко поглубже…

Едва за ней захлопнулась дверца, «опель» сорвался с места иэтак тихо-стремительно ушёл в темноту, лишь кое-где робко нарушаемуюмертвенными синеватыми фонарями. Красноармейские улицы, более-менее симпатичныелетним днём, поздно ночью в марте – далеко не Невский проспект…

– Остерегайтесь торфяных болот, – вслух выговорилаРита. Звук собственного голоса заставил её вздрогнуть и остро осознать, что онаосталась одна. Случись что – и уже никакой Иван Степанович не вылетит, теряямахровую простыню, в одних трусах ей на помощь. Она затравленно огляделась иприпустила дворами домой. Было страшно. Дорогу перебегали коты, все как одинчёрные, самостоятельные и свирепые. Каждый случайный встречный был наёмнымубийцей, прячущим в кармане «Беретту» с глушителем. Драные пластиковые пакеты впомойках начинали шевелиться и подозрительно громко шуршать именно в тотмомент, когда Рита к ним приближалась. Под ними тикали бомбы.