полном отсутствии признака родства с коленом Иудиным, четвёртым сыном Иакова после Рувима, Семиона и Левия, родившиеся от первой жены Иакова, старшей сестры Рахили, Лии. Из Евангельской генеалогии известно, что Иуда был предком царя Давида, и там же часто можно встретить выражение «Иисус сын Давида». Говорили так потому, что принимали Его за прямого потомка и наследника этого царя. Поначалу Иисус на такое обращение отмалчивался, но вот в последние пасхальные дни Христос решился открыть Себя, и когда собрались фарисеи, Иисус спросил их:

42 что вы думаете о Христе? чей Он сын? Говорят Ему: Давидов.

43 Говорит им: как же Давид, по вдохновению, называет Его Господом, когда говорит:

44 сказал Господь Господу моему: седи одесную Меня, доколе положу врагов Твоих в подножие ног Твоих?

45 Итак, если Давид называет Его Господом, как же Он сын ему? (Мф 22) И никто не мог отвечать Ему ни слова; и с того дня никто уже не смел спрашивать Его, чей Он сын.

Таким образом, вся родословная Иисуса Христа вмещается в одно предложение — Христос есть «сын Бога живого» (Мф16:16), и нет у Него другого отца, жившего когда-либо на Земле. Другими словами, всё генеалогическое древо, включающее царя Давида, как он есть в Евангелиях от Матфея и Луки, не имеют к Господу вообще никакого отношения. В тех последовательностях даны сведения о предках другого Иисуса — Иисуса Назорея, современника Иисуса Христа — того настоящего, вполне реального мессии, пришедшего к народу Израиля, посланного к ним Всевышним, то есть Б-гом евреев Люцифером, во исполнение его замыслов. И чтобы противостоять планам этого восставшего ангела, наш Господь воплотился через деву Марию и облачился в человеческую плоть. Рождение Иисуса Назорея и было истинной причиной Боговоплощения Господа нашего Иисуса Христа.

Выяснилось далее, что текст Евангелия составлен так, что по нему можно распознать не только Христа или Назорея по смыслу, вложенный в тот или иной сюжет или диалог, но и их взаимосвязанное положение на местности по тому, как абзацы евангельского текста сочетаются между собой. По расположению строф мы можем определить насколько далеко или близко стоят они по отношению друг другу. Например, такую позицию можно заметить в финальной истории после их восшествия в Иерусалим, в первые дни пасхального праздника на территории Храма. В изложении предложенного принципа трёх «И» два из них — «Присяга» и «Псалом» — в «пограничном» Евангелии от Марка их соседство просматривается особенно чётко. Абзацы, в которых Иисус Назорей произносит присягу (Мк 12:28–32) и речь Спасителя, где Он открывает Себя как Сын Бога Живого (Мк 12:33–37) примыкают непосредственно друг к другу. Фактически они стоят в непринуждённой близости, что указывает на их совместное и одновременное присутствие в Храме, где каждый из них со своей проповедью и в своём амплуа участвует в беседе с окружающими их людьми. По смежному сочетанию строф можно судить о том, что они в тот момент находились в одном и том же месте, разговаривали с паломниками, буквально топчась на месте, стоя спина к спине или плечом к плечу. Слух о том, что на праздник Пасхи в Иерусалиме будут участвовать два знаменитых проповедника, докатился аж до самой Греции, откуда и прибыли философы, греки-прозелиты, чтобы послушать их, да и самим поучавствовать и посостязаться между собой, как это принять в Афинах на холме Ареса, в риторике и словесных баталиях (Ин 12: 20–21).

В заключительный период своего общественного служения оба Иисуса настолько сблизились между собой, что стали, можно сказать, самыми лучшими друзьями. До того избегавший прямого контакта с первосвященниками (Ин 11:54) Иисус Назорей теперь осмелел и отважился пригласить к себе в гости, в свой дворец даже нашего Господа. Мы ранее упомянули о том, что два Иисуса поочерёдно торжественно въезжают в Иерусалим, правда, один из них, как царь, — в Золотые ворота, непосредственно в свои апартаменты, а наш Господь из скромности хотел войти в соседние — в Овечьи (Львиные) ворота. Однако после долгих уговоров Господь всё-таки принял предложение и, помолясь, спустился Елеонской горы на своём ослике, пристроившись сзади, чтобы как почётный Гость торжественно проследовать в те же ворота вслед за Назореем. Встречающие, давно не видавшие своего царя, приветствовали его сидевшим на диковинном ослике криками «Осанна!!», кидали ему под ноги пальмовые ветви и постилали одежды. Римские стражники начали было закрывать ворота, не замечая, как вслед за первым среди народа, окружавших правителя, толкался другой наездник, мало кому известный в Иерусалиме Человек, так, что в образовавшейся пробке перед воротами некоторые вопрошали в полголоса: «Кто Сей?» — Народ же говорил: «Это Иисус, пророк из Назарета галилейского» (Мф 21:10–11). А через несколько дней царь Иисус устроил в своей горнице, где находилась гробница Соломона и Давида, приём высокому гостю. При этом Спаситель скромно устроился за отдельным столом со своими учениками и собрался отметить праздник лишь только хлебом и вином, налитым в одну чашу. Напротив, жена царя Мария, другая Магдалина (Мк 14:13), закатила своему мужу роскошный банкет из пасхального агнца, украсив праздничный стол разного рода напитками, не содержащих плодов виноградных, но состоящих из отборных трав и лепестков экзотических растений, которые торговцы доставляли специально по её заказу из далёких стран. Дело в том, что жена Иисуса Назорея слыла местной ведуньей и ворожеей и к ней часто обращались за советами жители Магдалы. Она знала толк в травах. Откровенно говоря, жена Назорея была ведьмой!

Иудеи, разумеется, были недовольны её деятельностью, и по закону Моисееву таких как она следовало предавать смерти, «ибо мерзок перед Господом делающий это» (Втор 18:10–13). Но Мария, познакомившись с Иисусом Назореем и став его возлюбленной воспитанницей, обрела в его лице высокого покровителя, поэтому смогла и дальше безбоязненно вести свои дела, даже находясь в статусе его ученицы. До того редкий случай: образовался, так сказать, прочный союз между прародителем зла Люцифером, духом которого был одержим Иисус Назорей и душой женщины, способной общаться и управлять нечестью. Более того, она создала свою школу, куда привлекла нескольких молодых женщин, где их обучала приёмам магии и колдовства, а также приготовлению настоек из трав, дурманящих разум. Вскоре по совету своего учителя Иисуса Назорея она сошлась с Симоном Прокажённым, колдуном и чернокнижником, который посвятил её в тайны Египетской Книги Мёртвых. Благодаря этой Книге она обрела навыки бальзамировать тела умерших, совершать ритуал посвящения в фараоны, что и было инициировано, когда Мария,