— Что здесь произошло? — рявкаю, окидывая глазами сначала лужу карамельного цвета вперемешку с осколками на полу, разодранную щеку Саида, которую он, матерясь, заливает антисептиком и испуганную Соню в проёме между креслом и стеной.

— Я тебя, блин спрашиваю! — Зверея с пол-оборота, подлетаю к другу и хватаю его за ворот рубашки.

— Север, клянусь тебе. Я только пошутить хотел, а девка твоя — просто бешеная! Ты бы драл ее лучше что ли!

За секунду расставляя в голове все по местам, я просаживаю Саида ударом в солнечное сплетение. Он, кашляя, стекает в кресло.

— Извини, брат. Ты заслужил, — хлопаю его по плечу.

— Ты у неё лучше горлышко от бутылки отбери, — хрипит Саид. — Мало ли что в башку взбредёт.

Я разворачиваюсь и быстро пересекаю кабинет, подходя к Соне.

— Ну, — приседаю на корточки перед ней. Притворно-грозно прищуриваясь, смотрю в нежное лицо с потеками туши и забираю из рук стекло. Весь мой пыл беспределить куда-то улетучивается. — Не понравился тебе мой друг? Или наоборот, раз убить пыталась?

Она отвечает мне прямым взглядом с вызовом и выдаёт то, что я совершено не готов услышать.

— Почему ты не сказал, что женат? — поджимает дрожащие губы в ожидании ответа.

Я открываю рот, не зная, что сказать. А в следующий момент явно осознаю, что где-то в ее бедовой головешке за последние сутки серьезно перемкнуло. Раз Соня первый раз за все время нашего тесного общения, решила обратиться ко мне на «ты».

— Я в разводе уже несколько дней, Соня, — говорю без всяких шуток.

— Правда? — Переспрашивает настороженно.

— Могу паспорт показать, — киваю.

Она судорожно всхлипывает от пережитых нервов и порывисто вжимается в меня, стискивая в кулачках воротник пальто.

— Поехали домой, моя девочка. — Глажу ее по спине, успокаивая. — По дороге свои приключения расскажешь.

Соня

— …А потом она, не глядя, выбрала самую дорогую коллекцию украшений, ту что из небьющихся витрин, — продолжаю я свою исповедь, периодически рвано вдыхая воздух. — И с Аней так разговаривала, будто она грязь под ногами.

— Грязь, значит… Я все понял, — многозначительно хмыкает, стискивая руль, Сергей. — Ты можешь смело забыть об этой женщине, Соня. Она больше никогда и никого не побеспокоит, — тяжелеет его голос.

Мы замолкаем.

— Ты… — сглатываю слюну, понимая, что захожу за черту дозволенного своим вопросом. — Ты любил ее? — Сердце разгоняется. — Любишь?

Северов оборачивается в мою сторону и несколько секунд внимательно смотрит в глаза.

— Нет, Соня. — Отвечает уверенно. — Чувств у меня к ней никогда не было. Она обманула меня, что беременна, поэтому я оформил брак.

— Разве такими вещами шутят? — теряюсь я от его прямоты.

— Ооо, — тянет Сергей. — Ещё и не такими шутят.

— Понятно… — робко отзываюсь, откидываюсь головой на спинку кресла и прикрываю веки.

Понятно, что ничего не понятно.

Меня кружит, как на карусели. Перед глазами вспыхивают яркие радужные пятна, тело наливается ломающей истомой и возбуждением. Адреналин, алкоголь, близость Сергея и то, что он все-таки со мной, что заступился, приехал… Все смешивается в яркий и горячий эмоциональный коктейль, который плещется в груди и делает меня пьяной.

Рот открывается сам и выдает признания, совершенно несогласованные с хозяйкой.

— Когда этот Саид подошёл ко мне, — шепчу не открывая глаз и вибрируя от этого откровения каждой мышцей. — Я очень боялась, что он сделает со мной что-то такое, после чего ты уже никогда не захочешь меня трогать…

— Сонечка… — мучительно стонет Сергей. — Господи, ты что несёшь…

Я чувствую, что машина сбрасывает скорость и тормозит.

Сергей сгребает меня в охапку и утягивает к себе на колени, немного отъезжая от руля на кресле. Я утыкаюсь носом в его шею и дышу, уплывая во что-то очень трепетное и глубокое по ощущениям.

— Запомни, дурочка, — Северов жадно сжимает мои бёдра, вжимая себе в пах, и гладит губами мочку моего уха. — Ни у одного нормального мужика нет ни одной причины брать женщину силой. Купить, уговорить, напоить, влюбить… Черт, да возможны разные варианты! Но только не сила. И если такое вдруг случается, то женщина имеет ответное право на любой беспредел. Ещё пожёстче того, что натворила ты.

— А как у нас будет с тобой? — шепчу ему в ответ.

Сергей сдавлено рычит и на несколько секунд врезается поцелуем в кожу за моим ушком. Меня протряхивает. Господи, ну почему мне с ним так чувствительно?

— Будет так, как нужно тебе… — он скользит губами по моей скуле к губам. — Осторожно, ласково, вкусно… тогда, когда ты не сможешь отказаться.

Сергей впивается в мой рот поцелуем. И мы, постанывая, скользим языками. Я уже знаю, что он так любит и просто подчиняюсь его вкусу и ритму.

— Соня, открой глаза! — требовательно говорит Северов и отстраняется.

Отрицательно мыча, мотаю головой.

Не хочу. Мне хорошо.

— Соня… — строже.

Открываю.

Сергей перехватывает меня за подбородок.

Я глажу его щетинистые щеки кончиками пальцев. Это приятно.

— Да ты пьяная, малышка, — посмеивается он. — А я гадаю, почему ты такая податливая и горячая. Но если я, — тон резко меняется на суровый, — ещё хоть раз учую от твоих губ алкоголь, я тебя накажу.

Ощущение тепла покидает, потому что Сергей бескомпромиссно возвращает меня на пассажирское сиденье.

— Да, — обижено поджимаю губы, чувствуя себя отвергнутой, — Я немного пила. Один коктейль. Просто редко бывает и… — видя, как Северов, совершенно не реагируя на мои слова, заводит машину и выезжает с обочины на дорогу, перестаю оправдываться. — Тебе неприятно?

— Я не люблю, когда женщины пьют. Это факт, — жмёт плечами Сергей. — Но остановил я наши ласки не поэтому.

— А почему? — Спрашиваю эхом.

— Потому что я очень-очень голодный до тебя. И не готов разбираться, где твоё искреннее желание, а где пьяный порыв, о котором ты после пожалеешь. Если мы продолжим играться, то я возьму все, что ты мне предложишь и даже больше. Ну и после того, что произошло… я не уверен, что это не спецэффекты.

— Я поняла… — расстроенно прикусываю губу и отворачиваюсь к окну.

От иррационального чувства обиды на ситуацию, мозг проясняется.

И когда мы, преодолев пробки и успев выпить кофе, подъезжаем к дому Сергея, я ощущаю себя абсолютно трезвой.

Мне даже немного стыдно за то, что случилось в клубе и после него в машине.