– Козёл-то он козёл. Но что с унитазом будем делать?

– А что в такой ситуации бы сделал Пётр Валентинович?

– Петя тут же бы поставил новый унитаз.

– А где бы он его взял?

– А я знаю?! – Любовь Петровна пожала плечами. – Петя всегда где-то брал всё что угодно, без лишнего шуму и пыли. Вот. Хорошо нам с ним было... В общем, унитаз нужен, и срочно. Сантехник пока всё перекрыл. Туалет отмыли и закрыли. Вместе, как понимаешь, с душевой. Потому что он всю воду перекрыл. Перекрыл и ушёл. Сказал, что без унитаза ему делать там нечего.

– А бабы?

– Да не волнуйся, открыли им туалет для сотрудников.

– Там же душевой нет, да и место, прости, одно...

– Так я и говорю, надо срочно что-то решать.

– Так!.. Надо! – Соня исполнилась решимости что-то решать. Срочно! – К Романцу я не пойду.

– Иди, не иди, он уже уехал. А проблема осталась. Да и чем он тебе поможет? Криком?

– Ладно. Люба, сейчас подумаю. Иди.

Соня спустилась подумать в подвал. Ничего особенно не надумав, она набрала мобильный мужа:

– Глеб, я с сегодняшнего дня заведующая отделением. Ну, то есть исполняющая обязанности заведующей. И поэтому мне срочно нужен унитаз!.. Спасибо! Но особенно не с чем!.. Нет, не от радости и не от ужаса! Всё твои шуточки!.. Мне нужен обыкновенный унитаз. Новый. Белый. Из магазина сантехники. У меня тут чепэ!

Через два часа два спорых молчаливых таджика (у каждого архитектора, сопровождающего строительство, всегда в запасе найдётся пара-тройка спорых молчаливых таджиков), наряженные в белые халаты и одноразовые бахилы, установили в туалете обсервационного отделения родильного дома унитаз. Делали они это очень быстро, очень грамотно и очень хмуро. Шныряющие беременные и шаркающие послеродовые девицы поначалу все как одна скопились около туалета и на все лады завели песнь, мол, ай-яй-яй! Тут женщины в разнообразных положениях, так только таджиков не хватало! Извращенцы! Таджики, невзирая на смуглую кожу, пунцовели от стыда и уже не знали, куда глаза воткнуть, хотя и так смотрели только в унитаз и прочие места ремонтных работ. Любовь Петровна поставила санитарку на пост – гонять не в меру любопытных дамочек, исходящих на мораль и нравственность, тряся вторичными половыми причиндалами в непосредственной близости от туалета, вместо того чтобы отдыхать по палатам.

– То не мужик! То таджик! Или ты что, Иванова-Петрова-Сидорова, так оголодала, что готова что угодно, лишь бы с мудями, на тряпки порвать?!

Незамысловатые словесные конструкции, а также прямые и конкретные посылы санитарки действовали на госпитализированную публику куда доходчивее, чем интеллигентные просьбы Аллы Абрамовны и тихое нежное шипение Григория Эдуардовича. Софья Константиновна сидела в ординаторской, запустив пальцы в волосы. Любовь Петровна сделала ей кофе. Зашедшая на первый этаж по какому-то срочному и важному (взять статистический талон с подоконника ординаторской) – а как же! – Светлана Степановна как бы в пространство прокомментировала:

– Ну да! Вот ей уже старшие акушерки кофе приносят.

Соня даже головы не повернула. Толку?

В общем, ремонтные работы были оперативно успешно завершены.

– Ладно, об остальном будем думать завтра! – бодрым голосом, как будто неся спасительную жизнерадостную ложь смертельно больному, сказала Соне Любовь Петровна.

– О чём остальном?

– Завтра, завтра! Топай домой давай. Да и мне уже давно пора.

Потопала Софья Константиновна домой. Спустилась в подвал, переоделась в пустынной раздевалке – и потопала. Долго с Глебом за ужином болтали о том, о сём. В основном о случившемся назначении и об унитазах. Болтали не просто так, а выпивали. И чем больше выпивали, тем больше их пробивало на хи-хи!

– Светочка, похоже, стала ещё больше меня ненавидеть! Такая вот дружба.

– Дружба – и это злобное носастое создание?!

– Глеб!

– Ладно-ладно, ты права. Это бестактно по отношению к этому злобному носастому...

– Глеб!!!

– Но я, правда, как первый раз увидел это... создание, так в жилах кровь и похолодела от откровения – какие же всё-таки бабы дуры. И чем добрее – тем дурее! Я не о ней в данном случае. А о тебе, любимая. Это же надо было себе на голову добровольно посадить это чудовище из отряда «любителей икры» и самозабвенно волочь на себе.

– Я тоже, например, икру люблю.

– И я люблю. Но мы с тобой отношения к этому отряду не имеем. «Любители икры» – это такие мерзкие твари... Как-то в стройотряде раздобыл наш руководитель банку икры в обмен на что-то там. Второй месяц в тайге на тушёнке с макаронами сидели, и как-то очень скучновато было с таким рационом. Руководитель банку не приныкал, хотя мог. Отдал её дежурному по кухне и сказал намазать тонко, чтобы бутербродов всем хватило. В общем, садимся за стол – ба! – икра. Все так чинно, аккуратно настраиваются на деликатес, понимая, что тут примерно по одному бутербродику на рыло. А одна девица хап – первый – слопала, цап – второй – не пережёвывая заглотила, третий в ручонку сцапала – половину враз откусила. Все аж онемели от неожиданности, удивления и возмущения. Первым отмер руководитель и говорит ей: «Что же вы, милочка, так торопитесь и с коллективом не считаетесь? Вроде как матанализ на отлично сдали, а простой арифметики не разумеете?» Она ему и отвечает: «Ой, извините, ничего такого. Я просто икру люблю!»

– Не поколотили девицу-то?

– Нет, мы же студенты, интеллигентные люди. К тому же кто бы говорил?! Ты свою Светочку колотила?

– Знаешь, она ко мне даже стирать ходила. Представляешь? У неё машинка была, но запакованная. Она всё ремонт хотела сделать и потом уже как положено – установить, подключить. Потому и ко мне стирать все свои шмотки – от белья до Сашенькиных трусов – таскала. В любое удобное ей время.

– Ну, правильно! Ты же ремонта не ждала? Не ждала. Купила машинку и запустила, дурочка. И за энергопотребление не платить твоей подружке, опять же. Говорю же – любительница икры. Я бы на твоём месте совсем с ней завязал.

– На моём месте... Ага. На моём новом месте мне волей-неволей придётся с ней завязать, как ты выражаешься. Наконец-то! Причём она сама первая это и сделает. Но ты знаешь, при том при всём, мне её даже жалко. Вечно злая, вечно недовольная, вечно все ей должны. Серёга вот от неё ушёл...

– Это он ещё долго терпел.

– Да он бы всю жизнь терпел, если бы она ему не изменила с его же собственным начальником... И всё равно какая-то она несчастная.

– После тех лиц, которые занимают самые высокие посты, я не знаю более несчастных, чем те, что им завидуют! – вдруг произнёс Глеб нарочито декламационным тоном.

– Ты чего? – хрюкнула захмелевшая Соня. – И скажешь тоже – «самые высокие». Морока одна. И ладно бы с перспективой, а то так... Временная затычка.