Глава их кафедры пришлась принцессе по душе: активная дама со всегда собранными в пучок золотыми волосами и длинными ногтями. Мадам Зеварцер активно вещала на лекциях, параллельно проводя уроки анатомии на позаимствованных у некромантов трупах. Свежих мертвецов она любила больше всего, должно быть, из-за не столь явного аромата разложения. Все же мадам — женщина, а не некромаг, которому только и подай что человечинку погнилостнее, там и червей можно набрать для рыбалки.

На одном из таких занятий Оталия познакомилась с однокурсником-некромагом. Высокий черноволосый парень вошел в аудиторию, неся на плече мешок с телом. У студентов было время для подготовки материала.

Ота вызвалась помочь, развязывая шнурки с одной стороны, пока некромаг возился с другой. Из щелей в материи на пол просыпалась свежая, пахнущая легким тленом кладбищенская земля.

— Проклятье, просил же его почистить и помыть, лентяи, — проворчал некромаг, отряхивая с ладоней жирную землю, лучшую для посадки.

— Ничего, я все сделаю, — принцесса улыбнулась ему и взялась за длинные ножницы, со щелканьем разрезая на трупе одежду. Не станут же студенты-целители разглядывать, из какого она материала и что за фасон.

Продолжив хмуриться, некромаг взял из угла аудитории совок с веником и принялся подметать пол. Оталия закончила с одеждой и, как ее обучил Скальд, подожгла ткань, и за миг та сгорела, не оставив ни кусочка.

— Спасибо за помощь, — поблагодарила она некромага. — Иди, я сама, а то вот-вот начнется занятие, опоздаешь еще.

Парень пожал плечами:

— Не опоздаю, у нас свободное время, и лекция начнется после обеда, — он приблизился к железному столу и без перчаток поддел пальцами веко покойника.

Ота удивленно на него покосилась. Она слышала, что некромагам ничем не грозило прикосновение голыми руками к мертвому, даже если выпить воды с трупным ядом.

Однокурсники были с ней приветливы, но заводить друзей Оталия не собиралась — слишком свежи раны от предательства сестер. Семья и близкие оказались хуже некуда, а что говорить о других? Нет, лучших друзей, чем книги, ей не найти, разве что… Скальд. В Виверне они редко пересекались, хотя бывало, что она видела его спину то в столовой, то в библиотеке или из окна своей спальни.

Даже ее соседка по комнате отличалась необычной молчаливостью, пока Оте не шепнули, что та вообще девушка со странностями. Сожительницу Оталия видела не чаще собственного отражения в зеркале: кому захочется любоваться мертвецки бледной девушкой с черными кругами под глазами и жирными волосами? Из-за домашних заданий у Оталии просто не хватало сил мыть голову каждый день, как она привыкла дома. С этим словом у нее ассоциировалось лишь одно место — замок Скальда.

Практически каждый вечер она корпела над книгами, так и засыпая то за столом, то на кровати, даже не добредая до ванной. А потом поднималась ни свет ни заря, чтобы просто принять душ и почистить зубы.

Также Оталию радовало, что на целительском факультете практически отсутствовало классовое различие и склоки, в отличие от факультета некромагов, считавшихся элитой Виверны.

На целительском многим было наплевать на титулы и достижения других, каждый был погружен в себя и стремился к поставленным целям. А возможно, сказывалась невероятная нагрузка, после которой времени не то что на помывку головы не хватит, но и на склоки. Правда, некоторые шептались, что мадам Зеварцер подливает своим студентам успокоительное, а также в ее аудитории спрятан сильнодействующий артефакт, пожирающий негативную энергию. Но подтвердить эту теорию никто не мог, как, впрочем, и опровергнуть.

— Я смотрю, у нас свежачок! — радостно отметила мадам, застав обмывающих и стригущих тело Оталию и… — Ирэн, спасибо за помощь, можешь идти.

— Профессор, разрешите остаться, у меня свободное время, я хотел бы провести его с пользой, — заискивающе попросил парень.

— Не возражаю, только не мешай другим, ведь ты уже все об этом знаешь, — похлопала студента по плечу.

— Да… — уголки его губ поползли вниз. — Профессор Скальд никого не щадит.

— Вам это только на пользу, потом еще благодарить будете. Итак! Все к столу! — скомандовала Зеварцер, и вокруг нее тут же сгрудились студенты.

Пока мадам рассказывала о строении кишечника, наглядно показывая и разделывая его, Оталия ощутила на себе внимательный взгляд, но стоило осмотреться — никого не заметила. Все пристально следили за манипуляциями профессора, но сверлящий лоб взгляд повторился. Отчего-то разозлившись, Ота больше не предпринимала попыток обнаружить наблюдателя. «Пусть пялится, раз хочется», — и до конца лекции не упустила ничего из сказанного мадам, быстро записывая в удобную тетрадь.

В один из выходных Скальд забрал ее в деревню, где в лавке с письменными принадлежностями они купили все необходимое. Дабы не вызвать пересуды окружающих, Скальд набросил на себя морок студентки в зеленом платье, и все видели Оталию якобы со светловолосой подругой.

Такие вылазки они совершали не первый раз, заседая в кафе и обсуждая учебу Оты, пока однажды к ней с расспросами не пристал один из однокурсников.

— Кираль, а не познакомишь меня со своей подружкой? Такая хорошенькая блондиночка… — начал будущий целитель, и Ота не сразу сообразила, о ком он говорит.

Она все-таки придумала себе фамилию. Никто и не догадывался, что Оталия переставила буквы в имени отца, чем удивила не только Скальда, но и саму себя — почему отец, человек, который силком хотел выдать ее замуж за принца и сломать жизнь? Даже она не могла ответить на этот вопрос, просто чувствовала, что так правильно.

— Боюсь, она уехала, — печально ответила Ота, разглядывая рыжеволосого парня с россыпью веснушек на курносом носу. Ямочки на щеках, пухлые губы, чистая и выглаженная одежда.

Кажется, его звали Бартоломью… Точно! Девочки шептались, что он маменькин сынок, от которого стоит держаться подальше, иначе его мамаша распнет любую, с кем ее дитя начнет встречаться, будь она хоть герцогиней. Правда, на тот момент дитю было около двадцати лет. В Виверну могли поступить практически в любом возрасте, если позволяла сила дара.

— Вот как? А я думал, она с нашего факультета, но почему-то не ходит на занятия…

— Это я одолжила ей свое старое платье….

— Вот неудача! Впрочем, матушка бы не одобрила… ей не нравятся светловолосые, — и ушел, позабыв, что матери вообще никто не нравится.

Больше Скальд не оборачивался милой девушкой, предпочитая облик постарше, но над тем случаем они долго смеялись.

Из задумчивости Оталию вывел кашель мадам Зеварцер:

— Ота, кажется, ты слишком увлеклась зарисовкой прямой кишки, — профессор взяла ее блокнот и с интересом стала рассматривать. — У тебя талант к рисованию, не припомню, чтобы кому-нибудь удавалось в таких подробностях передать столько мелочей, но анальное отверстие и сфинктер ты все же приукрасила — у этого несчастного геморроидальное проклятье. Видишь, как кишечник переплели черные нити, — женщина покачала головой и отдала блокнот. — Ступай, тебя уже заждались.