Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Дерево было древнее, прожившее уже не одну сотню лет.
Она прислонилась к нему спиной и закрыла глаза. И тотчас почувствовала, как жизненная сила этой старой сосны тугим потоком устремилась сквозь её тело. Она расслабилась и глубоко вздохнула. Она стала частью этого леса, она сама стала древом. Её корни потянулись в глубь земли, давая ей опору и жизнь её стволу, устойчивому и крепкому. Её ветви, раскидистые и густые, устремились к солнцу, чтобы вобрать в себя его тепло и жизнь. Она тоже была сосной, но только молодой и гибкой. Теребя новорожденные зелёные иглы, ветер в её ветвях. Она чувствовала даже птиц, которые нашли там приют. Они громко щебетали, погружённые в собственные заботы. Их коготки слабо царапали молодую кору.
Она вернулась к реальности и прислушалась к потоку силы, текущей сквозь её тело. Этот поток был полон звуков и картин, которые готовы были раскрыться перед ней. И Хэлена оставалось лишь задать свой вопрос. И она спросила о том, кто давно не давал ей покоя.
Рогатый.
Цернунн.
И тут же завертелись образы, чувства, разноцветные и сумбурные, как рой бабочек на цветочной поляне. А когда Хэлена погрузилась в эту бурю, то увидела…
Охотничий домик посреди леса. И лицо Рогатого — отрешённое лицо женственного юноши, увенчанное оленьими рогами. Лишь одна из Его ипостасей.
Затем дверь дома отворилась, Хэлена вошла внутрь… и вдруг открыла глаза. Обычно общение с деревьями приносило умиротворение и спокойствие, но в этот раз всё было по-другому. В этот раз была тревога и страх… Страх чего? Она не могла понять. Но страх этот принадлежал не дереву, а ей самой. Это было предчувствие того, что она ещё не успела увидеть.
Она быстро натянула сапожки, подхватила корзинку с травами и побежала к охотничьей хижине, спотыкаясь о коренья сосен. Забыв даже поблагодарить дерево.
Вскоре она приблизилась к охотничьей хижине и спряталась за стройным стволом мачтовой сосны неподалёку.
Охотничья хижина была местом мрачным и зловещим — по крайней мере так утверждали горожане. По слухам здесь водилось множество разной нечисти, ночами по округе летали зеленоватые болотные огни, проходящие мимо исчезали и никогда больше не возвращались. А так же устраивали свои шабаши и жертвоприношения ведьмы и иудеи.
На самом же деле всё было по-другому. Охота и рыбная ловля в епископских лесах были запрещены, поэтому охотники, пользуясь дурной славой места, о котором сами же рассказывали зловещие байки, иногда останавливались в хижине, возвращаясь из дальних пределов епископских земель с грузом рябчиков и глухарей на плечах. Частенько и после шабашей сюда наведывались члены колдовского братства, чтобы отдохнуть после бурной ночи или уединиться для оной.
Сама избушка выглядела мрачно: потемневшие от времени брёвна, скрипучая дверь, поросшая мхом крыша, которая одной стороной опиралась на растущее рядом дерево, и покосившаяся труба из щербатого кирпича.
Хэлена понаблюдала за ней, но хижина, кажется, была пуста. Тогда она сделала осторожный шаг из своего укрытия, как вдруг дверь со скрипом отварилась и гулко бухнула о стену.
В проёме показался человек в шляпе, в котором Хэлена с удивлением узнала Готфрида Айзанханга, того самого, кто похитил Эрику.
Охотник на ведьм остановился. Он держал в руках что-то чёрное, вертел его так и сяк, разглядывал, наморщив лоб.
Хэлена стояла за деревом, затаив дыхание, и наблюдала за ним.
Наконец Готфрид насмотрелся на свою находку, принялся заворачивать её в куртку.
Это была чёрная железная маска с рогами, наподобие той, что носят на улицах иные грешники. И точно та же, за которой скрывал своё лицо Рогатый, во время шабаша на праздник Бельтайн.
Сердце бешено заколотилось. Как он узнал о хижине? Как догадался, что Рогатый был здесь? Хэлена смотрела, как Готфрид заворачивает маску в свою поношенную куртку, быстро крестится и уходит прочь, в сторону города. Сегодня колдовской хмель не играл в её душе, поэтому она поостереглась идти за ним. Вместо этого она, когда ведьмолов скрылся между деревьев, зашла в хижину.
В ней было темно, из окон падал серый свет, в воздухе кружилась потревоженная Готфридом пыль. Хэлена тщательно обшаривала все закутки, все тёмные углы, надеясь найти хоть что-то, что принадлежало Рогатому. Про себя она уже восстановила примерную картину произошедшего: Рогатый бежит сквозь лес, прячется в хижине, сбрасывает здесь маску, а потом надевает свою обычную одежду и пробирается обратно в город.
В этой картине, правда, имелся большой изъян, которого даже Хэлена, погружённая в грёзы, не могла упустить, а именно: зачем богу лесов переодеваться в мужскую одежду и идти в город?
Логика говорила, что этот некто был простым человеком. Но Хэлена не верила в логику. Она верила своим ощущениям. И ощущения говорили, что тот, кто скрывался под маской, был очень силён. Если бы только найти какую-нибудь из его вещей — оброненную пуговицу, пучок волос, что угодно, — тогда Хэлена могла бы найти его, для этого существуют специальные заклятия. Но незнакомец, как назло, ничего не оставил, ни единой песчинки.
Не зная, как распорядиться маской, Готфрид спрятал её дома, в тайнике. Он не знал, как она может помочь ему найти колдуна, нацепившего личину дьявола, но теперь с уверенностью можно было сказать, что этот инкогнито — человек. И ещё сам факт того, что сон привёл Готфрида к такой важной улике, говорил о том, что источником видений являются силы добрые и благоволящие Готфриду. Герру Фёрнеру он решил ничего не говорить — боялся, как бы на него самого не пало подозрение.
В пивной сегодня было не продохнуть — воскресенье. Большинство столов занято, и девки-подавальщицы только и успевали сновать между ними с десятками больших оловянных и деревянных кружек в руках. Отовсюду были слышны разговоры: громкие и тихие, пустая пьяная болтовня и остервенелые философские споры…
— Покажите мне баварца, который не любит пиво! И я скажу вам, что это баварец — грязный иудей или еретик!
— Как вы думаете, уважаемые герры, если Бог столь милостив и всемогущ, почему он позволяет еретикам колдовать и губить честных людей?
— Налейте ещё пива моему другу! Жизнь без пива — всё равно что церковь без веры!
— Ересь, ересь — причина всех наших бед! Ересь и колдовство! Истинно так, говорю!
— Слышали: император Фердинанд уволил Валленштейна и армию его распустил!
— Император знает, что делает, давайте лучше поднимем кружки в его честь!
Дитрих направился к столу, за которым плотной кучкой сидели студиозусы и сдвигали кружки во славу императора.
— Зигмунд! — поприветствовал Дитрих. — Давно не виделись! Приветствую, мудрые студиозусы! Светлого вам пива!
— Садитесь к нам, — позвал Зигмунд. — Мы как раз вели дискуссию относительно колдовства и ереси. Дорогие друзья, эти двое — охотники на ведьм! Может быть они помогут разрешить нам некоторые вопросы…