– Пятьдесят шиллингов, – миссис Хефер назвала цену после многозначительной паузы.

Я полагал, что сумма превышает заплаченную быком вдвое, но безропотно заплатил. Взамен хозяйка выдала мне листочек, на котором ее почерком были записаны телефонный номер и адрес человека, вторгшегося в мое жилище.

Я мог бы вызвать Эйзенхарта или отдать ему этот листок – и то, и другое было бы рациональным, логичным поступком. Но я этого не сделал. Сложно сказать, чем я руководствовался в своих решениях. Возможно, я все еще был зол на Виктора. Я не из тех людей, кто легко впускает к себе в душу других. Еще меньше я выношу тех, кто лезет туда без приглашения. Эйзенхарт же был человеком, считавшим, что личное пространство других существует исключительно для его развлечения.

В любом случае, я решил сам отправиться по указанному адресу. Извозчик высадил меня у доходного дома в менее обеспеченном районе (и все же, как ни удивительно, достаточно богатом, чтобы провести телефон в каждую квартиру). Я не стал стучать – что, разумеется, было глупостью, но не большей, чем вся эта авантюра в целом. На мое счастье, дверь была не заперта. Должно быть, хозяин отошел на минуту в ванную или вниз: в комнате, куда я заглянул, никого не было.

Бумаги лежали неопрятной кучей на столе, но едва я успел забрать их, как удача покинула меня.

Теперь я мог понять, почему миссис Хефер описала его как опасного человека, и был полностью согласен с ее мнением.

Мой противник ростом превосходил меня на голову, а я не из самого низкого десятка. В плечах бык был вдвое шире, но даже если бы он не обладал столь выдающимися размерами, его инклинация сводила все сравнения на нет. Исход столкновения с быком был предрешен с самого начала. Я оказался в ловушке.

Окинув происходящее налитыми кровью глазами, он, не теряя времени на вопросы, бросился на меня. Схватил за запястье. Я услышал, как хрустнула кость. Документы рассыпались по паркету. Другой рукой бык взялся за мое горло, сдавливая его и приподнимая меня над полом. Я попытался удержаться, вытянувшись на кончиках пальцев, но пол ускользал из-под моих ног. В глазах потемнело от нехватки воздуха. Я знал, что еще немного, и потеряю сознание – если, конечно, бык не переломит мой хребет раньше.

Мне подумалось, какой идиотской была эта затея. А еще я задался вопросом, действительно ли хочу умереть. Впервые после взрыва, стоившего мне выстроенного будущего, я почувствовал, что не готов покидать этот мир ради мира духов. И я воспользовался единственным имеющимся у меня оружием. Не пистолетом: здоровой рукой я не сумел бы дотянуться до кобуры. Но я мог дотронуться до быка.

Прикосновение вышло легким, даже нежным. Проводя пальцами по его щеке, я едва мог почувствовать под перчаткой кожу. А потом мой дар выплеснулся на свободу.

Хватая ртом воздух, я упал и посмотрел на распростертое рядом тело. В голове билась лишь одна мысль: нас могли услышать.

Нужно было уходить.

Эйзенхарт

Официальный рабочий день в полицейском управлении закончился, и общая комната седьмого отделения опустела. Кабинеты тоже: лишь кое-где в щель под дверями пробивалась узкая полоска света. Виктор кивнул дежурному и прошел к себе, держа под мышкой сверток из промаслившейся коричневой бумаги. За его столом сидел Брэм и, высунув от усердия кончик языка, выводил аккуратным почерком строки. Корзина для бумаг, стоявшая перед ним, уже была наполовину заполнена испорченными страницами.

– «Также» здесь пишется слитно, – отметил Виктор, заглядывая через плечо кузена.

Тот тяжело вздохнул и достал чистый лист.

– Давай остальное посмотрю, – Виктор перехватил черновик отчета на пути в корзину и пробежался по нему глазами. – Тут еще запятую поставь. – Посмотрев на расстроенное лицо Шона, он рассмеялся. – Не переживай. Поработаешь с мое, язык лучше учителя выучишь. А теперь рассказывай.

Виктор с рассеянным видом потрогал чайник. Еще горячий.

– Чаю хочешь? – предложил он, наливая себе.

Немой укор был ему ответом.

– Вы знаете, сколько отделений императорского почтамта в Гетценбурге? – спросил Брэм, заново принимаясь за отчет.

– Двадцать два, – без запинки ответил Виктор. – Понял. Значит, плюшки тебе тоже не предлагать, – он кинул пахнувший корицей сверток на стол. – Нашел что-нибудь?

В руках Шона зашелестели страницы полицейского блокнота.

– На втором сортировочном пункте сказали, что некто очень интересовался содержимым писем, отправителем которых значился Р. Альтманн.

– Описание получил?

– Так точно.

– Не больше метра восьмидесяти, щуплый, на голове рога, одет в дорогой костюм, темно-серый в тонкую полоску?

– Наоборот, – удивился Шон. – Выше двух десяти, телосложение атлетическое. На голове была бордовая кепка, поэтому про рога ничего не сказано. Я записал.

Виктор прочел словесный портрет и вернул блокнот.

– Интересно. Что-нибудь еще?

– Адрес, сэр. Он оставил его на случай, если кто-то из служащих передумает…

«И решит подправить свое благосостояние нелегальным путем», – повисло в воздухе невысказанное окончание фразы. Больно легким был этот путь. Делать свою работу и мимоходом замечать интересующую других информацию. Императорский закон о цензуре в какой-то степени подтолкнул работников коммуникаций к этой идее: слишком много открывалось писем и подслушивалось разговоров, чтобы никому в голову не пришла мысль заняться тем же самым, но за дополнительную плату.

– Я переписал его, сэр. Нижний ров, дом…

– Двадцать пять, апартаменты 6-Е, – закончил с ним в унисон Виктор. – Забавно.

На лице Брэма появилось обиженное выражение.

– Откуда вы знаете?

– Я не проверял, как ты работаешь, если ты об этом, – Виктор достал из кармана сложенную вчетверо бумажку и помахал ей. – Центральный телефонный узел. Та же просьба, тот же адрес, думаю, и тот же номер телефона. Только человек другой.

Выпив залпом чай и отправив в рот остатки плюшки, Виктор поднялся со стула.

– Ну что, – немного неразборчиво спросил он, – проведаем нашего подозреваемого?

– Которого из них? – уточнил Брэм.

В темноте Нижний ров мигал белым светом новомодных электрических фонарей. Нужный им дом стоял на отшибе по северной стороне улицы. В этом районе он пока был один такой: новый, огромный по сравнению со старыми одно- и двухэтажными особняками, построенный хозяевами для дохода. Привратник без вопросов впустил их внутрь, признаваясь, что понятия не имеет, дома ли арендатор. На вопрос, как выглядит жилец из апартаментов 6-Е, он тоже пожал плечами, сообщив, что они меняются слишком часто, чтобы их запомнить.

Арендатора на месте, судя по всему, не было. По крайней мере, на стук никто не отзывался.