только что придуманного клуба на футболке. Кира лишь посмеялась, находя соседку забавной.

— У тебя еще есть занятия? — спросила Кира с надеждой на то, что та скажет: «Нет».

— Нет, но мне нужно зайти к куратору и забрать зачетку. Вчера забыла у нее в кабинете случайно.

— Ты торопишься?

— Не знаю, — прищурившись, сказала Аня, явно понимая, что Кира хочет с ней чем-то поделиться. — Есть разговор?

— Может быть, — состроив точно такое же лицо, как у блондинки, ответила Кира.

Аня схватила ее за руку и усадила обратно в кресло, сама же села рядом.

— Начинай, — облокотившись на спинку, произнесла она.

Кира набрала побольше воздуха в легкие, планируя вывалить всю информацию на одном дыхании.

— В общем, — начала она, — сегодня на лекции по истории произошло что-то странное. Юрий Владимирович очень нервничал, я подумала, что, возможно, его собираются сократить на работе и поэтому он переживает. Но после занятия я уже не была уверена, что причина именно в этом. Я услышала приватный разговор, но участники говорили весьма громко. Я пошла на звук и увидела, как Юрий Владимирович ругается с Максимом.

— Господи, — закатила Аня глаза. — Шпионка. И все? — разочарованно прыснула она, будто подобная история случалась каждую неделю.

— По-твоему, этого недостаточно? — удивилась Кира. — Преподавателю непозволительно общаться со студентом в таком тоне. Я не удивлена, что Стрельцов отвечал ему в похожей форме.

Аня поднялась с места и потянулась, разминая спину.

— Ой, поверь, этим двоим лучше вообще никогда не встречаться. Один вечно орет, другой орет еще громче.

— Так это что, не первый раз происходит?

— Увы, нет. Еще неизвестно, как они общаются вне стен университета. Страшно подумать.

Кира в непонимании прищурилась.

— Я что-то не понимаю. О чем ты?

— А, точно, - осеклась Аня. — Юрий Владимирович отец Максима.

Глаза Киры превратились в пятирублевые монеты, а на лице отобразилось неподдельное «Вау!» Тут же она вспомнила, что у мужчины не такая фамилия, как у сына, и озадачилась. К тому же историк не носил обручального кольца. Ей захотелось вновь добавить запись в свой блокнот.

— Расскажи мне об этом.

Аня снова села рядом.

— Много я не знаю, — начала она. — Юрий Владимирович вроде как не живет в семье и, возможно, никогда не жил, у Максима фамилия матери. С тех пор как Стрельцов начал учиться здесь, его отец все время пытается разговаривать с ним, но, кажется, получается не очень. Точнее, получается, но не всегда. Они время от времени ругаются, не знаю, из-за чего. Наверное, Юрий Владимирович пытается наладить контакт, но упрямый Максим этого не хочет. Пацанские закидоны мешают, — Аня показала пальцами кавычки. — Но это только мое предположение.

— Почему ты раньше не рассказывала мне?

— Не думала, что это важно.

Кира попыталась вспомнить, о чем именно они разговаривали. На ум приходили только обрывки фраз, она ведь подошла уже к концу разговора. Но все же кое-что Кира смогла извлечь из этих крох. «Они говорили о… футболе?..» В довесок к этой истории она почему-то вспомнила и про Королева.

— Так, ладно, мне пора, — сказала Аня и снова поднялась с места, — надо все же забрать зачетку. А то куратор уйдет, где я ее потом искать буду.

— Пойти с тобой?

— Ну, пойдем. Раз у тебя нет никаких дел…

— Нет, — улыбнулась Кира, — а потом сразу в общагу. Безумно хочу есть!

— Идет!

Глава 14

— Валентин Сергеевич, можно мне в пару кого-нибудь другого? — откровенно завопила Кира, когда на творческом письме вновь встал вопрос о совместно написанной работе.

После того, как она увидела Стрельцова с Леной, ей больше не хотелось сидеть с этим обманщиком. Хоть она и пыталась оправдать его поступки, внутри все равно засело чувство, будто ее предали.

— Сокол, давайте перестанем прыгать туда-сюда. Вы ведь сами выбрали себе соседа, что же произошло?

Кира нахмурилась и недовольно посмотрела на Максима, который подленько улыбался. Вновь переключив свое внимание на преподавателя, она продолжила:

— Я могу выполнить это задание сама. Мне нетрудно, правда.

— Нет, мне нужна парная работа, - твердо сказал мужчина, отчего Кира вмиг раскисла. — Садитесь.

Подойдя к его парте, она громко положила на нее сумку. Стрельцова, кажется, это нисколько не волновало. Достав тетрадку, Кира положила ее на стол вместе с ручкой, а сумку повесила на спинку стула.

— У тебя критические дни? — услышала она в свой адрес от соседа.

Кира тут же взорвалась, обернувшись к нахалу.

— Да, Стрельцов, у меня критические дни! Хочешь поговорить об этом? — нервно отозвалась она.

Парень ухмыльнулся.

— Спасибо, пожалуй, откажусь.

— Вот и чудно!

Валентин Сергеевич начал с очередной вступительной речи, рассказывая о смысле нового задания и его скрытых возможностях.

Стрельцов стучал пальцами по поверхности парты, а затем медленно повернулся к Кире. Он долго рассматривал ее. Она прекрасно это заметила, но не подала виду. Возможно, он пытался убедиться в ее плохом настроении и планировал немного позлить.

— Как дела? — невзначай спросил он, будто рядом находился его лучший друг, и между ними никогда не происходило ничего плохого.

Кира опешила и вытаращилась на него.

— Лучше всех, я же с тобой сижу, — язвительно ответила она.

Стрельцов вогнал пятерню в волосы и подергал пальцами кончики волос.

— Небось, сама себе завидуешь, — сказал парень и стрельнул глазами.

— Что?!

Не успела Кира ему полноценно возразить, как сработал проектор, и на экране появилась картинка. Сейчас там изображалось нечто интересное: два человека, с явными магическими способностями, колдовали, и энергия в центре зала во что-то преобразовывалась.

— Ваши задачи, как всегда, неизменны — определить происходящее и написать совместную историю. Начнем!

Кира долго всматривалась в увиденное. Ей задание показалось сложным, учитывая, что от всех фэнтезийных премудростей она была очень далека. «Так, ну, предположим, оба этих человека маги высшего уровня и они пытаются создать… портал?».

— Что думаешь? — шепнул Стрельцов ей на ухо.

«Когда он успел оказаться так близко?!» Кира дернулась, почувствовав его дыхание на своей коже. Она испугалась и одновременно смутилась. Прежний гнев испарился, открывая путь истинному чувству симпатии, которое она все еще пыталась всеми силами маскировать. Она чувствовала себя дурой, потому что лицо