на всероссийский престол. Пример взят Прохоровым удачно: действительно, начиная с основного Бычка пять представителей этой линии стали победителями Императорского приза. Успех, заслуживающий всяческого внимания и большой похвалы. Но как эти строки должны были вскружить голову многим из малых сих и сколько они принесли вреда! Ведь выиграть Императорский приз было заветной мечтой каждого коннозаводчика, а тут Прохоров подсказывает рецепт: возьми производителя линии Бычка в завод – и у тебя будут большие шансы вывести победителя этого почетнейшего в России приза. И берет такой коннозаводчик какого-нибудь порочного представителя Бычковой породы, ибо лучшие принадлежат Воронцовым, Голохвастовым, даже Романовым, и выбраковывает из своего завода превосходного представителя крови Полкана или Лебедя! Такой порочный или третьеклассный Бычок ничего, кроме дряни, не давал, а иногда и по миру пускал коннозаводчика.

В отрывке из статьи князя Оболенского Бычку приписывается лишняя пара ребер. Особенно хорошо это место: «по лишнему ребру с обеих сторон». Как будто может быть лишнее ребро только с одной стороны! Невольно возникает аналогия со скелетом Сметанки, хотя Оболенский, как человек такта и ума, об этом прямо не говорит. Однако это приходит в голову каждому охотнику, знакомому с историей орловской породы. Слова Оболенского не нашли подтверждения.

Вывод из всего сказанного один: популярность Бычка и его всероссийская известность слагались из ряда причин, из ряда особо благоприятных обстоятельств.

Бычок был самой популярной лошадью в России, и этой популярностью он пользовался до 1900-х годов, то есть в продолжение 70 лет. Насколько эта популярность отвечала заслугам Бычка, вопрос уже другой. Впрочем, его решить нетрудно: в значительной степени эта слава была раздутой, а известность – преувеличенной.

Первые попытки отнестись к Бычку критически. Развенчанный кумир

Во всей нашей коннозаводской литературе почти столетие не было отрицательных отзывов о Бычке и его потомстве. Я могу привести лишь четыре таких отзыва и несколько выдержек из моих ранних статей, напечатанных в различных коннозаводских журналах. Долгое время Бычки пользовались полным признанием, и лишь постепенно в сознание наиболее передовых и знающих коннозаводчиков стало проникать сомнение. Имена этих лиц заслуживают того, чтобы их здесь назвать, ибо они проявили большое знание дела и редкую объективность, они имели смелость пойти против течения и бросили вызов всем остальным. Их усилия остались незамеченными, увлечение бычковщиной продолжалось. Некоторых, как Коптева, позднее осмеяли. И лишь к 1900-м годам Бычок был развенчан окончательно.

Вот имена лиц, которые выступили против Бычка: В.И. Коптев, А.И. Паншин, С.Г. Карузо и Я.И. Бутович. Первым по времени появился неблагоприятный отзыв о Бычке Коптева: «…он, обладая первоклассными производителями в своем заводе, показавшими даже резвейшие секунды, чем Бычок, как Похвальный и Могучий, питал самую нежную любовь к Бычку, против которого вообще было велико предубеждение между охотниками, которые и теперь существуют» (Коннозаводство и охота. 1859). Из слов Коптева явствует, что в конце 1840-х и в 1850-х годах против Бычка были многие охотники и коннозаводчики. Это естественно, ибо Бычок у Голохвастова дал множество приплода, но лишь один его сын Петушок стал первоклассным рысаком. Кроме того, требовательных охотников того времени не мог удовлетворить ни в какой мере экстерьер потомков Бычка. Однако у лошадей этой семьи было все же очень много сторонников и поклонников, начиная с самого Д.П. Голохвастова. Интересно, что Коптев лишь в 1859 году решился напечатать неблагоприятный отзыв о Бычке, через 10 лет после смерти Голохвастова. И сделал это очень осторожно: обозначил, что это мнение охотников, а сам воздержался от оценки, ибо тогда был жив Д.Д. Голохвастов, с которым Коптев был в дружеских отношениях. В том, что Коптев сам к тому времени охладел к Бычкам, у меня нет сомнения; иначе он не стал бы помещать отзыв, который приведен выше. Вот интересный факт, который оспаривать невозможно. В своих воспоминаниях князь Д.Д. Оболенский написал: «…я уже говорил о том, как на меня накинулся В.И. Коптев, когда я заметил, что не худо бы кровь Бычка ввести в Хреновое…»

Оболенский был ярым сторонником Бычка и вместе со Стаховичем иронически называл Коптева дилетантом в коннозаводском деле. Это глубоко несправедливый и чрезвычайно пристрастный взгляд, и я не могу здесь по его поводу не высказать своего возмущения. Боюсь, что, делая такую оценку коннозаводской деятельности Коптева, оба знаменитых охотника попросту завидовали европейской известности и всероссийской славе Коптева, первого русского писателя по вопросам коннозаводства и ипполога.

Нельзя не помянуть добрым словом В.И. Коптева, ибо мы теперь точно знаем, что именно он не пустил породу Бычка в Хреновской завод. Поступив так, Коптев доказал, что и в коннозаводском деле он был далеко не дилетант, а стоял намного выше других современных ему коннозаводчиков. Бычки в Хреновом создали бы несколько резвых лошадей, быть может, дали бы одну-две классных, но при этом «провалили» бы спины в этом заводе и ухудшили бы тип хреновского рысака. Если хреновские лошади спокон веку имели превосходные спины, этим они всецело обязаны тому, что в Хреновском заводе до конца 1880-х годов не было и капли крови Бычка. Впоследствии, будучи введенной туда, она имела там только подчиненное значение, никакого распространения ей не давали и постепенно с ней почти расстались. Кровь Бычка в Хреновую была введена графом Воронцовым-Дашковым уже после смерти Коптева. Воронцов-Дашков усиленно вводил эту кровь в Хреновской завод, но она там все же никакого распространения не получила. Кровь Бычка в Хреновской завод была введена только воронцовскими жеребцами – Потоком (после 1882 г.), Зажогом (после 1885 г.), Ментиком (после 1887 г.), Червонцем (после 1890 г.), Рассветом (после 1891 г.) и Дядей (после 1893 г.). При главноуправляющем великом князе Дмитрии Константиновиче кое-что, но очень осторожно, было допущено в Хреновое, а со времен генерала Здановича по моему настоянию удалено из Хренового. Впрочем, и В.И. Звегинцов, и Н.М. Коноплин принадлежали к числу тех просвещенных и глубоко знающих охотников, которых и убеждать пришлось недолго: высоко ставя формы хреновской лошади, они беспощадно браковали всё, что уклонялось от них. Поэтому Бычки и другие подобные им лошади были выбракованы. Что же касается возможности оставить в Хреновом матку с «проваленной» спиной, будь она хоть распробычковой породы, это и в голову никому из них прийти не могло. Так строго смотрели тогда на экстерьер заводской лошади в Хреновом!

Хотя в своих мемуарах я избегаю говорить о современности, однако для Хреновского завода сделаю исключение и выражу сожаление, что туда так безграмотно напустили Бычков, да еще поставили во главе завода Эльборуса. Будучи породы Бычка со стороны матери, этот великий сын Зенита, к сожалению, в