Во мне не к месту проснулся писатель:

– Корявая фраза! Я могу представить альпийскую горку с бьющей вверх струей воды, но где у нее небо?

– Не придирайся! – попросил Юра. – В принципе смысл ясен и цена умеренная.

– Возьмут деньги за помятую траву на газоне, – обрадовалась я, – если сильно суетиться не станем, вполне подъемная сумма.

– В качестве комплимента на лужайку принесут местные сезонные фрукты, – дополнил Юра.

Я вздохнула:

– Нет, опять облом. На улице декабрь! Какие зеленые сады! И сезонных фруктов в Бургштайне нет! Ну, может, картошка поздним летом у них вырастает или морковь с брюквой.

– Это овощи, – уточнил Юра.

Я продолжила:

– Представим, что сейчас на дворе август. Но я вовсе не уверена, что мне понравится лежать голой попой в розовых кустах. Еще я панически боюсь насекомых! Секс на лоне природы отпадает. Глянь, тут еще одна страница, я ее не заметила, читай, что там есть.

– Взбитые сливки! – обрадовался Юра и ткнул в кнопку на тумбочке.

В спальне материализовался джинн.

– О, падишах моего сердца, чего изволите?

– Номер пятнадцать в меню, – объявил Шумаков, – он у вас называется «Вкусная конфетка».

– Нет проблем, халва моей души, – склонился в поклоне Аладдин, – сейчас подадут.

– И смените белье на обычное, – попросила я.

Джинн кивнул.

– Все для вас, хурма моей печени, надо только уточнить жирность сливок!

– Зачем? – не поняла я.

Аладдин отставил в сторону ногу в чудовищном ботинке.

– Молочные продукты бывают разные.

– Можешь не продолжать, – остановила я волшебника, – сливки меньше чем тридцатипроцентной жирности не взбиваются.

– Вовсе нет, – заявил дух лампы, – они же находятся в баллончике под давлением. Кстати, если вы придерживаетесь особой системы питания, можно заказать безмолочные сливки.

– Здорово, – засмеялась я, – это все равно что небелковые яйца!

– Про подобные слышу впервые, а вот у нас есть соевый или рыбный вариант, – сообщил Аладдин, – они менее калорийны, не содержат холестерина, походят…

– Эй, у нас семинар по правильному питанию или сексуальная оргия? – возмутился Юра. – Тащи обычные сливки и не умничай!

– Что такое рыбные сливки? – запоздало поразилась я.

– Не знаю и знать не хочу, – скривился Юра, – очередная выдумка производителя, который хочет заработать!

Через четверть часа Юра превратил меня в подобие снеговика и с некоторой опаской спросил:

– Ну как?

Я без особого энтузиазма воскликнула:

– Прелестно!

На самом деле никаких положительных эмоций я не испытывала, более того, телу было липко, а нос щекотал сильный запах ванильного ароматизатора.

– Что-то в твоем голосе не слышится страсти, – обиделся Юра, – в кино женщины ведут себя иначе! Они испытывают восторг! Помнится, я видел фильм с какой-то голливудской звездой, ее сначала украсили сливками, потом обмазали вареньем, посыпали шоколадной крошкой, и какое у нее было выражение лица! Абсолютно счастливое!

Я подавила вздох. Слышала, что популярные исполнители на фабрике грез получают по двадцать миллионов долларов за роль, актриса мысленно подсчитывала гонорар, вот отчего она вдохновилась при виде дозатора со сливками.

– Зря я это затеял, – расстроился Шумаков.

Я встрепенулась, прогнала накативший сон и защебетала:

– Милый! Не хватает слов, чтобы выразить свой восторг! Я впала в ступор от необычайных ощущений!

Шумаков оживился:

– Правда? Сейчас вернусь, только выброшу пустой баллончик в корзинку, вроде она в ванной стоит.

Я осторожно села на край кровати. Наверное, у меня какой-то дефект в организме. Ну почему я не трясусь в эйфории? А еще меня мучает вопрос: что будет с Юриным желудком, когда он эротически слопает все эти сливки? Есть ли в отеле аптечка с лекарствами, способными реанимировать печень в случае коллапса?

Неожиданно моей ноги коснулось нечто мягкое. Я опустила глаза и увидела небольшую мышь, которая нагло облизывала мою ступню.

Я вздрогнула и поджала ногу. Вообще говоря, я не боюсь никаких животных, включая грызунов. Но серая тварь вела себя слишком бесцеремонно. Она не испугалась крика, который я издала, и, вместо того чтобы убежать, живо вскарабкалась на кровать, подошла к моей руке и принялась лапками снимать холмики пены.

– Юра! – заорала я. – Иди сюда!

– Погоди, – отозвался Шумаков, потом послышался звук воды.

Похоже, он полез в душ, есть у него похвальная привычка часто мыться. Юра крайне чистоплотный человек, и если вспомнить, сколько раз он упал сегодня с кровати на пол, то нет ничего удивительного в его желании ополоснуться.

Мышь быстро уничтожала сливки, коготки царапали мою кожу, а беспардонность твари пугала. Ну какой грызун не обратит внимания на визжащего человека и не удерет? Только психически больной!

– Пошла вон! – закричала я. – Фу!

Хвостатая тварь даже не моргнула. Я попыталась сбросить хамку, но она не сдалась, проела дорожку к моей коленке и не собиралась останавливаться.

– Юра! Сюда! Скорей! – взвыла я. – Милый, беги со всех ног!

– О! Слышу страсть в твоем голосе! – донеслось из санузла. – Скоро буду!

– Чем ты там занимаешься! – чуть не зарыдала я. – Выходи немедленно! На меня напала мышь!

– Солнышко, хочу побриться, – ответил Шумаков, – чтобы не колоть тебя щетиной! Кто там на тебя напал? Я не понял!

Первый раз за время нашего знакомства я разозлилась на его аккуратность и завопила:

– Только что тебя не волновала щетина! Здесь мыши!

– А сейчас я умылся и понял, что похож на ежа! – донеслось из ванной. – Мыши? Ты о чем?

Грызун икнул, сел на задние лапы и свистнул.

А я вдруг сообразила, что животные, как и люди, не понимают фраз на иностранном языке. Мышка из Бургштайна не владеет русским. Нужно найти доходчивые слова на немецком. Я вполне прилично изъясняюсь на этом языке, но сейчас, как назло, все заученные в школе слова вылетели из головы. Мышь плотоядно потерла лапки.

– Гуттен аппетит! – вырвалось у меня. – Ихь либе буттер мит брот[7].

Грызун разинул пасть и зевнул. Я замерла. Так, ошибочка вышла: я пожелала обезумевшему животному хорошего аппетита, а следовало сказать: «Мышь, пошла вон!»