Алек почесал затылок:

— А что же собирается принести Вивьен?

Придя домой, Джулия села выпить чашку чая и задумчиво поглядела на Блошкин-Дома. Как там Мак назвал их игру? «Моргалки?» «Мигалки?»

Она позвала кота дурацким, высоким голосом, чтобы привлечь его внимание, и с упорством маньяка попыталась поймать его взгляд. Через несколько секунд она старательно моргнула. И стала ждать результатов. Кот потянулся и уселся в прежней позе, глядя на нее. Ничего не происходило. Она повторила попытку, медленно и тщательно моргая, пока он с явным интересом глядел на нее. Потом, когда она, пялясь на кота, уже начала злиться, он моргнул в ответ.

— О господи! — в полном изумлении воскликнула Джулия. — Действует!

Пытаясь сдержать смех, она несколько раз повторила свои действия и обнаружила, что он исправно повторяет за ней. После этого, когда моргания стали почти автоматическими, она прищурилась и задержала дыхание. Какое-то время кот просто смотрел на нее. А потом прищурился в ответ.

— Блошкин-Дом, ты чудо!

Джулия бросилась к нему, схватила и подбросила в воздух, уложив после этого к себе на плечи. Кот заурчал, как маленький трактор. Она схватила его за лапы и торжественно пронесла по всей квартире. Общаться с ним на каком-то неизвестном языке — это было просто чудесно! Ее переполнял такой восторг, что она пожалела, что у нее нет номера телефона Мака, чтобы немедленно ему рассказать об этом. Какая жалость, что она не увидит его еще целую неделю. Может, через неделю у Элизабет уже будут котята.

«Как занятно, — подумала она, — портрет человека может сложиться всего за несколько часов общения. Она и до этого составила представление о Маке, но сейчас она словно видела, как он приходит домой, перемигивается со своей черепаховой кошкой, гладит ее длинную мягкую шерсть. И к тому же на этой неделе он должен найти время, чтобы приготовить паштет для школьной вечеринки. А также выполнять свою работу декоратора и, возможно, в какой-то момент пойти в супермаркет и снова найти свое любимое вино. И так же, как она, он не сможет отказаться от «Семейного счастья».

Джулия, улыбаясь своим мыслям, опустилась на диван. Блошкин-Дом занялся одинокой мокрицей, которая попыталась пуститься в полное опасностей путешествие из-под шкафа к кухонной двери, но благодаря тихо опустившейся кошачьей лапе этот путь стал для нее последним. Джулия с некоторым отвращением созерцала эту сцену, решив все же предоставить возможность природе играть по своим правилам. Ее взгляд вновь случайно упал на лежащий открытым рядом с телефоном блокнот с номером Лео.

Было бы несложно позвонить ему и принять приглашение. Обед с ним сам по себе должен был явиться значительным событием. Это было нечто такое, на что она пока не могла найти в себе сил решиться. Нет, это даже слишком мягко сказано. Ее пугала даже сама мысль об этом. Дело было не в том, что сам Лео как-то страшил ее, хотя она не хотела бы оказаться на месте мелкого воришки, которому достался бы такой прокурор, но само его приглашение слишком напоминало вызов в полицейский участок, чтобы ее не охватывала паника при мысли об этом. Подхватить кого-нибудь на вечеринке и страдать от сложившихся обстоятельств после произошедшего (или не произошедшего, как было в случае с робом) — это одно, а готовиться к настоящему свиданию — это совсем другое. И, помимо всего прочего, он был братом мужчины, которого она подхватила на вечеринке.

Она вновь задумалась о Робе, откинувшись на спинку дивана и глядя в потолок. Наблюдая сегодня, как он всецело поглощен занятиями с Сандрой, чтобы общаться с кем-нибудь еще, она почувствовала, что он очень далек от нее. Никаких сомнений не было в том, что он — одни из наиболее красивых мужчин, которых она встречала в жизни. Это по крайней мере что-то значило. Насколько вообще давно она последний раз обращала внимание на мужскую привлекательность? Неужели Билл был последним? Он был действительно красивым, темноволосым, с проницательным взглядом, который заставлял ее трепетать одновременно от восторга и странного смущения. Может быть, Роб просто явился толчком? Может, подсознательно она ждала, что за вновь испытанным после столь долгого перерыва физическим влечением должны прийти более значимые чувства?

Она скептически фыркнула. Блошкин-Дом обеспокоенно посмотрел на нее. Сгримасничав, она изобразила на лице извинение.

Не было никаких причин начинать копаться в себе. Ей понравился Роб. И что теперь? Это еще не означало, что будет какое-то продолжение, но, с другой стороны, никаких препятствий к этому тоже не было.

Ее глаза вновь остановились на номере Лео. Может, обед не приведет ни к чему плохому? Стоит все же об этом подумать, после того как она еще раз посетит консультанта.

Мэгги вчиталась в строчки на тонком жидкокристаллическом мониторе, стоящим перед ее печатной машинкой, и, поджав губы, стерла целую страницу.

Она прервалась, чтобы скрутить очередную сигарету. Когда она писала, закуривать сигарету было довольно бессмысленным занятием. Обычно она так и оставалась дымиться на краю пепельницы, пока Мэгги пыталась занести на бумагу возникший в голове фрагмент рассказа, а потом приходилось закуривать еще одну. Поэтому на этот раз она передумала зажигать сигарету и просто задумчиво мусолила ее губами.

Этот рассказ был уже почти закончен. Она называла свои сочинения «рассказами», но на самом деле никакого особого сюжета в них не было. Просто большое количество анатомических подробностей, много стонов и воплей и не слишком много диалогов. Она подумала, что, может быть, стоило бы поупорнее пытаться всучить их издателям, но ей не хотелось этого делать. Для нее это был просто способ выразить себя, который мог принести немного денег на мелкие расходы и давал применение ее чувству юмора. После трех лет погружения в мир многосложных слов она находила некое удовольствие в том, чтобы придумать, как лучше написать «У-ух!». К тому же она всегда просто что-то выдумывала, чтобы порой не сойти с ума. И теперь занимала себя процессом записи этих историй. А разве большинство из тех авторов, о которых она писала рефераты, не начинали с того, что хотели подзаработать несколько лишних фунтов? Она уже не в первый раз перебирала в голове все эти оправдания.

Мэгги сосредоточилась, продолжая мусолить незажженную сигарету, и переписала строчку.

Она сидела откинувшись и долго смотрела в монитор. Потом потянулась за своей золотой зажигалкой и наконец прикурила сигарету, выдыхая дым в экран. «Какая все-таки чепуха, — подумала она. — Как будто Тимоти специально открыл дверь только для того, чтобы обнаружить, что, по странному совпадению, женщина из Детского фонда так же мечтает о сексе, как и он сам. Может, такое с большей вероятностью могло бы произойти где-нибудь в Калифорнии, чем в Брэдфорде?» Сама она никогда не бывала в Калифорнии, и ей казалось нечестным делать ее местом действия рассказа. Она достала отпечатанный лист, некоторое время неопределенно смотрела на него, а потом смяла в руке и бросила через плечо в направлении мусорной корзины.

Конечно, было бы неплохо, если бы какой-нибудь журнал проявил интерес к ее творчеству. Но у нее уже была изрядная пачка отказов, и она начала задумываться, нужна ли вообще кому-нибудь такая «литература». Может, ей написать какую-нибудь реальную историю? Она выдохнула облачко дыма и, подумав о том, что могло бы из этого получиться, рассмеялась. Однако какое-то давящее ощущение в груди не проходило. Смешливость сменилась захватывающей волной сожаления.