— Ты закругляйся и в загс. Я написала заявление, жду там.

— Ладно, — ответил я.

«А что «ладно», — подумал потом. Она самодурка, но я то взрослый человек. За плечами два неудачных брака, а с ней … С ней, вообще, с ума сойдёшь».

В общем, я поехал не загс, а домой. «Вернётся, отболтаюсь как-нибудь». Посмотрел на часы, до закрытия загса — пять минут.

Не тут то было. Упорству юной претендентки на семейную жизнь можно было позавидовать.

— Что случилось? — раздался звонок, — ты не любишь меня? — голос сквозь слёзы, — я задержала заведующую коробкой конфет. Ну, приезжай скорее!

Наверно никогда ещё в жизни не испытывал я столь сложного смешанного чувства сопротивления, растерянности, радости — всё вместе.

Подъехал к загсу.

Лариса мило болтала за столом с заведующей, как с близкой подружкой, хоть та и была старше втрое.

«Ну, всё»! — покорился я. «Она уболтала её бесповоротно, а двое меня сомнут».

Впрочем, никто и не дал сказать мне ни одного слова.

— Расписывайся! — подсунула «невеста» заявление.

Я взглянул. Там стоял минимально допустимый срок для регистрации брака — один месяц.

— Давай запишем два? — только и нашёлся я.

— Можно зачеркнуть «один» и сверху написать «два», — пропела заведующая.

— Я согласная, — быстро проговорила Лариса.

Мы вышли из загса.

«Дурак, какой дурак!» — шептал мне аналайзер.

«Как кружится от счастья голова!» — пело эмоциональное полушарие.

Моя милая невеста целый месяц вела себя как шёлковая. Я купил списанный на работе компьютер, и она с увлечением воспринимала мои уроки программирования. На конкурсе колледжей отрасли, прошедшем в нашем городе, на самую удачную программку, она заняла первое место. Я тоже присутствовал на нём. Директор колледжа хотел наградить папу, то есть меня, почётной грамотой за помощь в обучении подрастающего поколения и был потрясён известием, что я не папа.

Теперь Лариса не тянулась к выпивке, мы любили друг друга со всё возрастающей нежностью без рискованных экспериментов, но самое интересное — её хамелеоны перестали играть всеми цветами радуги и излучали устойчивый тёплый свет.

Я позвонил Людмиле.

Сначала она пришла в ужас:

— Ты решил жениться на Ларисе?!

Я рассказал, как случилось.

— Это бесперспективная связь, ты только опозоришь себя в городе!

— Но ты сама говорила, что она лучшая девочка, что жить я без неё не смогу. Она стала совсем другой!

И поделился деталями по поводу произошедших перемен в наших отношениях.

Людмила задумалась:

— Брак серьёзная вещь. Я вот попросила Геру отложить нашу регистрацию до весны, проверить отношения.

— А мне Лариса с трудом дала только два месяца.

— Слушай, а, может быть, злая эфирная сущность сбежала из неё?

— Может быть! В глазах не видно дьявольской игры!

Приходи с ней ещё раз на кирлиан, посмотрим.

— Сам хотел попросить об этом, — вздохнул я, — нельзя безоглядно принимать серьёзное решение в жизни.

— Она увлеклась программированием?

— Да, ей это нравится.

— Скажи, что хочешь показать ей возможности нашего большого компьютера, подготовь задачку. А потом протестируемся, как бы между делом.

— Ну, ты умочка!

— Ладно, ладно, приходите в субботу.

На этот раз Людмила пришла без Германа. Позанимались задачкой.

Потом Лариса сама спросила:

— А кирлиан у вас заработал?

— Гера еле исправил.

— Ой, здорово! Хочу посмотреть душу.

Людмила поступила на этот раз крайне предусмотрительно. Когда мы оба проехались на тележке, она усадила Ларису за столик в стороне и сунула ей распечатки с результатами программной задачки:

— Изучай пока, компьютер долго будет обрабатывать, в тот раз мы загубили его в форсированном режиме.

— А-а-а! — с пониманием засела Лариса за распечатки.

А мы с Людой вперились в экран.

— Чисто! — прошептала она, — чисто!

На объединённом снимке над нашими с Ларисой телами светилась спокойная замкнутая аура, лимонного цвета.

Ларису не проведёшь.

— Уже готово? — подскочила она.

— Ой, как красиво! Это что, наша общая с Вадиком душа? Почему она жёлто-зелёная?

— Лимонный цвет говорит о гармонии двух биологических полей, — пояснила Людмила.

— Это самый лучший цвет?

— При таком цвете общей оболочки две души умиротворённо замкнуты друг на друга. Но нет прорыва в космическое поле смысла, тогда бы здесь присутствовал голубой спектр.

— Прорвёмся Вадик! — обернулась Лариса ко мне и, подняв руки над головой, покрутила кистями, как на дискотечном танце.

А Люда как-то встревожено всмотрелась в снимок и сказала:

— Я не могу, к сожалению, дать Вам распечатку, у цветного лазерника кончилась краска, а в городе её не купишь.

— Спасибо, Людочка! — пропела моя невеста, — и так понятно, что мы с Вадиком пара!

Дома я улучил момент отсутствия Ларисы и сразу позвонил аналитику наших душ:

— Что тебя встревожило?

— На снимке неясно просматривается круговое завихрение из кокона ауры наружу.

— Наверно остаточный след пути, по которому вылетел суккуб?

— Чёрт его знает!

— Чёрт-то знает, а ты?

— Если бы след остался запечатанным оболочкой, то нормально. Но это же дыра, по которой чудище может влететь обратно!

— Он что, специально сохранил путь к возвращению?

— Ой, лучше не думай об этом! Я переговорю с Герой, может быть, удастся заклеить оболочку направленным излучением лазера.

— Вот бы! Как скоро?

— Я ещё должна подумать, как это всё преподнести Гере. Таинства ауры — больший интим, чем половые отношения.

— Да уж. Ну, ты придумаешь, я не сомневаюсь.

Есть проверенное мнение, что виртуальные твари не распознают, к счастью, человеческих мыслей. Но не следует говорить о своих намерениях вслух. Твари тут же, услышав их, постараются испортить исполнение ваших желаний. Поэтому, если хотите обменяться заветными мыслями с партнёром, лучше напишите их на бумаге.

Твари слышат, но безграмотны.