– Да. Определенно, – отозвался ёкай, наклоняясь.

Глаза закрылись сами собой, когда Шиджеру прижался к губам. Вторая рука обвилась вокруг талии, притягивая ближе к твердому торсу. Ладонь прошлась выше, надавливая на лопатки, не давая отодвинуться. Да и не очень-то и хотелось. Тенгу был каким-то жестким, резким, прижимая все сильнее. Поцелуй дурманил, мои ладони сами собой скользнули вверх по гладкой ткани кимоно. Тепло и мелкая дрожь поднималась вверх по телу от кончиков пальцев. Контраст между нежными, ласкающими прикосновениями губ и твердыми руками был такой резкий, что я не понимала, как реагировать, превращаясь в мармелад. Все же так меня еще никто не целовал. Ёкай это делал с наслаждением и вниманием к каждому движению, буквально растапливая и тело и разум.

Тенгу отстранился, сохраняя то же спокойно-сосредоточенное выражение лица. О произошедшем свидетельствовали только чуть припухшие губы.

– Хочешь, покажу тебе Облачную гору? – совершенно буднично предложил Шиджеру. Меня поражало его спокойствие и сдержанность, когда я вся трепетала от эмоций.

– Конечно.

– Тогда снимай это все.

Опешив в первую минуту, под смеющимся взглядом ёкая скинула тяжелое верхнее кимоно, взятое ради тренировки. Порыв ветра отнес его в сторону, где его тут же поймали в руки сестрички, материализовавшись из воздуха. Крепко меня обняв, ёкай раскинул огромные переливчатые крылья. Первый взмах создал какие-то завихрения вокруг, только чуть-чуть приподняв над землей, от чего моя обувь повисла на пальцах, на одних шлейках. Пытаясь удержать танкетки, чуть дернула ногами. Сверху раздался смех. Тихий, словно шершавый, с каркающими нотами.

– Зачем тебе гэта в воздухе, медовая? Боишься ноги облаками запачкать? – Признавая, что тенгу прав, позволила обуви скатиться, крепче обнимая ёкая за шею. – Готова? Тогда лучше глаза прикрой.

Я не поняла, как так получилось. Крылья только расправились, как мы уже оказались над поместьем. От резкой смены картинки замутило, сердце рухнуло куда-то вниз вслед за желудком. Конечно, я прикрыла глаза. Я их так зажмурила, чтобы уж точно ничего не видеть.

Ветер трепал подол кимоно, дергал волосы. Я не чувствовала ничего, кроме крепких рук, радуясь их силе. Полет был плавным, хотя я ожидала резких рывков. Проведя в воздухе минут десять, решилась открыть один глаз. Перед носом была черная пелена развивающихся волос Шиджеру. А позади было небо.

Почти белое от растрепанных облаков, совершенно бесконечное, прозрачное и чистое. Открыв второй глаз, все же решилась посмотреть вниз. Там было все просто великолепно но под действием инстинктов прижалась к ёкаю еще сильнее. Руки тенгу чуть сместились, удерживая в разных точках, почти распластав меня по мужскому телу. Немного поерзав, нашла положение, в котором ногам было удобнее.

Тенгу резко выдохнул, нагнувшись и легонько прикусив ухо, от чего тело в миг покрылось мурашками.

– Девушка, ты меня и так в достаточной степени возбуждаешь. Не ерзай. Я отвлекаюсь.

Кровь бросилась к щекам, дыхание сбилось. По венам разлилось возбуждение. Ёкай выругался, зависнув на одном месте.

– Знал бы, что на тебя так действует высота, придумал бы что-нибудь другое. Дыши, Ориса, медленно и глубоко. От тебя исходят такие волны, что мы рискуем вернуться сейчас ипрямо в мой павильон. А у меня, признаться, были иные планы.

Для успокоения мне потребовалось минут пять дыхательной гимнастики. И, между прочим, я вовсе не виновата.

Мы поднялись еще выше, когда воздух вокруг изменился. Потоки стали не такими быстрыми, более нежными, но дышать оказалось не так просто. Воздух был настолько разряжен, что кружилась голова.

– Посмотри, – тихо позвал Шиджеру, немного смещая объятия, – это и есть Кумояма.

Вид был прекрасен. Огромная гора словно купалась в облаках, выше границы которых мы сейчас находились. Она была вся цветная, где-то с темными пятнами зеленой хвои, а где-то виднелись «печальные» клены. Мы были не слишком далеко, так что вершина закрывала почти половину неба, и это зрелище весьма впечатляло.

– Вон там, чуть выше облаков святилище. Хочешь побывать?

Определенно.

Сердце, переполненное адреналином, в ускоренном режиме перегоняло кровь. Вид был настолько изумильно-пугающим, голова шла кругом, что смех вырвался сам собой. Стало так легко, свободно, что возникло желание раскинуть руки, но тут инстинкты победили. Сочетание запаха Шиджеру со свежим ветром, с зашкаливающими эмоциями, ощущением полета и крепких рук, все это делало мир вокруг каким-то еще более волшебным, чем обычно.

– Тебе нравится? – тихо спросил ёкай, разглядывая мое лицо. Не в силах ничего произнести, просто кивнула, широко улыбаясь.

Шиджеру.

Она меня просто выбивала из равновесия. Один только вид такой свежей, отдохнувшей Орисы на высоких гэта, расхаживающей по двору под команды зубаток был способен пошатнуть мое спокойствие.

– Так нужно? Или сильнее его потянуть? – спрашивала девушка, плавным движением подтягивая подол кимоно. Каждый жест, мягкий, продуманный, полный грации, так разнился с ее обычным задорным и немного резковатым, что я был не в силах отвести взгляд. Сейчас она была другой. В повороте головы, в развороте плеч и даже взгляде присутствовала та гордость лишенная высокомерия, что получалось демонстрировать только у Акане, супруге Рю. Но если принцесса впитала это с рождения, переняв манеру у почившей императрицы, то Ориса, весьма простая девушка из далекой страны, откуда это в ней?

– А на голове что должно быть? Оно тяжелое будет? Как с этим поклоны бить? – подтянув длинные громоздкие рукава, девушка приложила руки к голове, изображая высокую конструкция. Кин что-то ей отвечала, но я не слушал зубатку, наблюдая за невестой. – Это я поняла. Не так страшно. А если что, я вообще считаюсь важно персоной? Вот так надо? Давате, еще раз пройдусь, а то как-то неудобно совсем. Стыд будет, если меня позовут, я а там на коврах растянусь, как дура деревенская какая-то.

И, одним плавным движением спустив рукава, подняв голову и распрямив спину, Ориса вновь приняла этот чарующий вид. Как-то на мой еще детский вопрос, за что отец выбрал мою маму, просто украв молодую кореянку и проигнорировав решение бабушки, я получил ответ: за ее достоинство. Мне было непонятно, о каком таком достоинстве идет речь. О красоте, добродетели? Это тоже достоинства. Но сейчас я видел девушку, простую и смешливую, с острым умом, которая спокойно бралась за грязную работу (а я видел, как она помогала зубаткам развешивать кимоно на сушку, предварительно отругав за попытку запретить), при этом способную вышагивать с достоинством принцессы и грацией богини.

В какой-то момент, запнувшись в непривычной обуви, Ориса громко выругалась. Почему-то от этого мне стало легче. Вдруг тот неземной образ, который только собрался в моей голове, стал очень близким и доступным. Не пытаясь больше разобраться, откуда в ней то или иное, понял, что это она вся. Эта многогранная разносторонняя особа, о жизни которой я почти ничего не знаю, но в характере коей уверен. Перестав подглядывать, вышел на двор.