Лилли отвела взгляд:

— Да, я знаю.

— Мы с тобой так и не поговорили, — мягко сказала Мелисса. — Только ты и я. Ты же знаешь, что всегда можешь поговорить со мной откровенно, так?

Лилли кивнула. Ее серебристый маникюр неожиданно показался ей очень увлекательным зрелищем.

— Нам с тобой легко общаться, — сказала Мелисса. — Ты всегда это говорила. Не то, что Дафне и Мэдди, верно? — она перешла на шепот. — Помнишь, Мэдди всегда тебе завидовала, что мы с тобой можем обсуждать что угодно. Критические дни, мальчиков, проблемы в школе, вообще все.

— Да, — ответила Лилли, робко улыбнувшись. — Ты самая лучшая.

— Тогда почему ты не хочешь рассказать мне, что случилось в четверг?

Улыбка сползла с лица Лилли:

— Не могу.

— Но ты ведь знаешь, что я на все готова, чтобы помочь вам, ребята, — она придвинулась ближе. — Прошлой ночью я спрятала нож, — прошептала она на ухо Лилли, сжала ее плечо и посмотрела ей в глаза. — Если это не доказывает, что я на вашей стороне, то я не знаю, что тогда доказывает.

— Я знаю, мам. Льюис мне сказал.

Мелисса вздохнула. Они всегда с радостью рассказывали друг другу все. Так почему же Лилли отгородилась от нее стеной тишины?

Она решила зайти с другого бока.

— Вчера вечером я рассматривала фото на телефоне, — продолжила с улыбкой Мелисса. — Нашла фото с вечеринки перед Новым годом, помнишь, в «Лесном центре»? Смотри, — она вынула из сумки телефон, пролистала фото и нашла нужное, на котором все пятеро — она, Патрик и дети, одетые в костюмы в стиле восьмидесятых — улыбались в камеру. — Мы были так счастливы, правда?

Лилли мрачно взглянула на фото.

— Да, — прошептала она.

Мелисса пролистала еще несколько фото и остановилась на том, где на заднем плане был Картер.

— По-моему, Картер Купер в ту ночь прилично напился.

Лилли скривила губы:

— Ага. Терпеть его не могу.

— А он, кажется, не любит меня.

Лилли нахмурилась:

— Почему тебе так кажется?

— Он ведь что-то такое говорил обо мне в тот вечер?

В глазах Лилли что-то вспыхнуло и тут же погасло.

— Ну, он же засранец, что еще от него ожидать, — ответила Лилли, прижимая руку к животу и кривясь. — Если честно, мам, у меня эти дни. Так живот болит! Можно, я просто полежу немножко? Мне очень плохо.

Мелисса сомневалась, что Лилли говорит правду. Девушка вновь легла и накрылась подушкой. Глядя на нее, Мелисса задумалась. Менструальные боли Лилли, приступ астмы у Льюиса, истерика Грейс… может быть, все это была искусная игра, чтобы Мелисса перестала донимать их вопросами? Но на прикроватном столике лежал парацетамол. Может быть, Лилли в самом деле было плохо?

Нет, они не стали бы все это имитировать, верно? Они были всего лишь детьми. Ее детьми.

Она погладила Лилли по голове, поцеловала в щеку и вышла из комнаты. Прислонившись к стене, она устало выдохнула, вновь посмотрела на телефон и нашла фото с предновогодней вечеринки. Они все казались ей такими счастливыми! Патрик надел тенниску и нацепил парик в стиле восьмидесятых с неоновой повязкой, сама она нарядилась в серебристое платье с огромными подплечниками, а Лилли накрутила ей кудряшки. Лилли оделась в стиле Мадонны — розовый топ-сеточка, черная расклешенная юбка и леггинсы. Льюис ничего особенного придумывать не стал, только любимую футболку с логотипом Челси сменил на другую, с фото Диего Марадоны образца 1986-го года. Грейс изображала Матильду, любимую героиню из старой книги Роальда Даля — восемьдесят восьмого года. Светлые волосы девочки скрывал темно-русый парик, подстриженный под боб.

На заднем плане Мелисса увидела Мэдди в деловом костюме в духе эпохи — в широкоплечем пиджаке и брюках-бананах. В ее ушах висели гигантские серьги, а темные волосы были завиты. Но Мелиссу удивило не это… а взгляд, которым девушка впилась в спину Патрика.

Мелисса приблизила фото. В темных глазах Мэдди отчетливо читалась ненависть. Что бы все это значило?

Сунув телефон в карман, Мелисса спустилась вниз. Там она увидела Мэдди и Грейс, сидевших на одеяле и разглядывавших журнал. Льюис пинал мяч на лужайке.

— Мама! — крикнула Грейс, увидев Мелиссу. Мэдди оторвалась от журнала и улыбнулась. Мелисса внимательно всмотрелась в ее лицо. Она знала, что девушке не близки политические убеждения Патрика, но этого явно было недостаточно для такой ненависти.

— Привет, милая, — сказала Мелисса подбежавшей Грейс, обняла и поцеловала ее в щеку. Затем помахала Льюису, и тот тоже улыбнулся.

— Папе лучше, — сказала она, хотя ни Грейс, ни Льюис ее об этом не спросили. — Привет, Мэдди. Что вы читаете?

— Да просто статью о том, сколько пластика попадает в море, — ответила Мэдди, глядя на нее из-под очков в стиле Джона Леннона. — И почему власть никак с этим не борется.

Грейс молча кивнула, как всегда делала в ответ на любую фразу Мэдди — своего кумира.

— Может быть, Патрик займется этим, когда поправится, — предположила Мелисса. — Он знаком с парой политиков.

Она всмотрелась в лицо девушки, но ничего особенного не увидела. Может быть, она просто переоценила увиденное на фото. Мэдди встала, потянулась и продемонстрировав пирсинг в бледном животе.

— Пойду чего-нибудь выпью. Вы хотите?

— Нет, спасибо, — ответила Мелисса.

Она смотрела, как Мэдди идет в дом, и хмурилась все больше. Как и ее детям, Мэдди, судя по всему, было плевать на Патрика, хотя он и лежал в больнице в коме. Что он им всем сделал? Эта загадка казалась ей нерешаемой, она просто сводила Мелиссу с ума!

Мелисса легла на одеяло рядом с Грейс, читавшей журнал Мэдди, и вспомнила, что уже несколько дней солнечные лучи не касались ее лица. Это было так приятно… Мелисса сама не заметила, как уснула и вновь увидела сон, который всегда возвращался в ее воспаленный мозг — хруст треснувшей ветки, какая-то веревка и сброшенная вниз туфелька.

Она проснулась, ощутив прикосновение чего-то холодного.

— Лилли! — сердито крикнула она, увидев, что старшая дочь водит по ее руке кубиком льда.

— Это был единственный способ тебя разбудить! — заявила Лилли. За ее спиной улыбалась Дафна, раскладывавшая еду по тарелкам, стоявшим на садовом столике. Ей помогали Льюис и Грейс.

Схватив Лилли за руки, Мелисса повалила ее на спину, и девушка захихикала. Приятно было видеть, что она вновь улыбается.

— Прошел животик? — спросила она, когда шутливая потасовка перешла в объятия.

— Да, стало получше.

— Ну, за дело! — скомандовала Дафна. — Алекса[560], давай Клевый дафнин плейлист, — приказала она гаджету, стоявшему неподалеку от стола.

Уже севшие за стол дети закатили глаза. Они презирали «слащавые песенки», так любимые