— Я пришла взять кое-что из одежды детей, — ответила Мелисса. — Я не знала, что сюда нельзя приходить.

— Это место преступления, — сказала детектив.

— Как вы сюда вошли? — спросил полицейский, рыжеволосый молодой человек, смутно ей знакомый. — Я все это время дежурил у входа.

— Через черный ход, — сказала Мелисса, указав на дверь. — Честное слово, я не думала, что совершаю что-то плохое. Я решила, вы уже закончили проводить экспертизу. Мне так неловко.

Детектив Пауэлл посмотрела ей в лицо, потом перевела взгляд на сумку, и Мелисса подумала, что сейчас упадет в обморок. Но, к счастью, детектив вновь подняла взгляд.

— С Грейс все в порядке?

— Да, спасибо. Она слишком увлекается лесными прогулками, храни ее Господь, — затараторила Мелисса, понимая, что говорит слишком быстро, нервно и неразборчиво. Она попятилась назад. — Я лучше пойду… надо еще постирать вещи перед тем, как идти к Патрику. Еще раз простите.

— У вас что, нет чистой одежды? — спросила детектив. Мелисса на миг задержала дыхание, потом указала на футболку Льюиса.

— Есть, но Льюису понадобилась именно эта футболка.

— Ясно. Но в следующий раз, когда вам понадобится что-то взять, предупреждайте, — сказала детектив.

Мелисса кивнула и повернулась к двери.

— Прежде чем вы уйдете… — окликнула детектив. Мелисса застыла, чувствуя, как бешено колотится сердце, как стучит в висках, — мы должны обыскать вашу сумку.

Мелисса медленно обернулась:

— Там только грязная одежда.

— Так положено, миссис Байетт. Я надеюсь, вы меня поймете?

Взгляд темных глаз детектива был холоден.

— Конечно, — прошептала Мелисса, дрожа и натянуто улыбаясь. Детектив вскинула подбородок и посмотрела на полицейского в форме, уже вынимавшего из кармана резиновые перчатки.

— Только предупреждаю, — сказала Мелисса, — одежда очень грязная. Подростки не слишком-то аккуратны.

Полицейский сморщил нос, и в этот момент телефон детектива Пауэлл спасительно зазвонил.

— Извините, — сказала она и вышла из комнаты, чтобы ответить на звонок.

Мелисса дрожащими руками протянула полицейскому сумку.

Все кончено, теперь она в этом не сомневалась. О чем она думала, когда шла сюда? Она окончательно все испортила! Как это будет выглядеть со стороны? У нее нож, которым ранили ее мужа, со отпечатками пальцев и следами ДНК кого-то из ее детей… а теперь еще и ее самой!

— Не знаю, помните ли вы меня, — сказал полицейский, начиная копаться в одежде. — В прошлом году мы с детьми принесли вам ежика.

— Господи, да, конечно, помню, — ответила Мелисса. — Ваш младший сын просто прелесть. Вы живете в Эсбридже, верно?

— Да, — ответил полицейский, обводя взглядом кухню, и Мелисса изо всех сил старалась не смотреть на сумку. — Но нам хотелось бы жить в «Лесной роще», особенно пока мой сын еще не ходит в школу. Даже после того, что случилось с вашим мужем, «Лесная роща» все равно намного лучше этого чертова Эсбриджа.

Поняв, что сморозил, он широко распахнул глаза:

— Господи, простите! Это так нетактично с моей стороны.

— Да все нормально, — ответила Мелисса, радуясь, что он пока не роется в ее сумке. — Я знаю семью, которая продает дом на Бирч-Роуд. Сад, правда, маленький, но и цена соответствующая.

Глаза полицейского загорелись:

— Правда?

— Ага. Запишите мне ваш емейл, и я сообщу, когда дом будет продаваться.

Он обернулся, желая убедиться, что детектив все еще говорит по телефону. Та расхаживала взад-вперед по коридору. Потом он поставил сумку на место, достал блокнот, вырвал лист и написал на нем емейл.

— Было бы здорово. Спасибо.

Мелисса взяла лист и положила в карман:

— Не вопрос.

— Простите, что вам приходится через все это проходить, — сказал он. Мелиссе даже не пришлось изображать слезы, подступившие к глазам.

— Это очень тяжело. Я стараюсь лишь делать вид, что все нормально, ради детей, понимаете? Я знаю, что это звучит безумно, но некоторые мелочи помогают, например, любимые футболки, — сказала она, указывая на сумку, которую начал обыскивать полицейский. Он посмотрел на сумку, вздохнул и отдал ее Мелиссе.

— Слушайте, идите домой, к детям. Не хочу я в ней копаться. Детектив Пауэлл иногда перегибает палку, вы же понимаете.

Она взяла сумку и прижала ее к себе, как обнимают новорожденного.

— Спасибо. Надеюсь, что вы переедете в этот дом. Буду держать за вас кулаки.

Повернувшись на каблуках, она вышла из дома с ножом в сумке.

Завтра она закопает этот нож.

Глава двадцать первая

Воскресенье, 21 апреля 2019 года, 02.00.

Ночь была тихая, дул очень легкий бриз, когда Мелисса шла закапывать нож. Казалось, лес движется в темноте, полный скрытой от глаз жизни. Длинные стволы сосен казались осыпанными пеплом колоннами сгоревшего особняка. Земля под ногами ощущалась как нечто опасное, и Мелисса осторожно шла по этой земле. Слабого света фонаря не хватало, чтобы выхватить из тьмы каждый корень, о который она могла споткнуться. На тропе за деревьями ей виделось движение и блеск чьих-то глаз. Она понимала, что это лишь ночные животные — олени, совы, может быть, даже лисы и летучие мыши, желавшие узнать, кто эта незнакомка. Но все же Мелисса невольно ускоряла шаг, и ее сердце бешено колотилось — она то и дело оглядывалась через плечо.

Спустя пару минут Мелисса наконец увидела место, куда она направлялась — светящийся зеленый уголок, давнее место их встреч с Райаном. Пробираясь по перекрученным корням и колким веткам, она добралась до этого уголка с его гниющими пнями в круглом ореоле зеленого света грибов-паразитов.

Мелисса подошла к пням, и ей мысленно представился Райан, идущий ей навстречу с пакетом, полным леденцов, и горящими глазами. Вздохнув, она поставила на землю свои собственные пакеты, в которых лежали отнюдь не леденцы — в одном пакете лежал нож, завернутый в мешок для мусора, а в другом была лопата Билла. Прежде чем выйти из дома, она тщательно отчистила нож на темной кухне Билла и Розмари, стараясь не думать, что на нем кровь ее мужа. Это помогло, но только потому, что ее мозг был слишком усталым и сонным, чтобы ясно мыслить в столь немилосердную рань. Но когда кровь оттерлась и лезвие засияло, она увидела в нем свое отражение и потеряла над собой контроль. Крупные слезы катились по ее щекам, из горла рвались сдавленные рыдания, и с абсолютной ясностью ее пронзило осознание того, что она только что совершила. А совершила она вот что — счистила кровь своего мужа с ножа, которым его ударил кто-то из ее детей — теперь она в этом уже не сомневалась. Накануне она провела с Патриком целый день, и ей показалось, что