руки и сдержал желание сразу же броситься прочь со всех ног, но его буквально переполняло чувство, что ему немедля нужно убраться отсюда, исчезнуть с глаз долой, пока кто-нибудь еще его тут не заметил.

Илэйн и Гавин спокойно наблюдали за ним, и, когда он вскочил на ноги, они тоже встали, по крайней мере никуда не торопясь. Ранд протянул было руку, чтобы стащить с головы шарфик, и Илэйн схватила его за локоть.

— Прекрати! У тебя снова кровь пойдет.

Голос девушки был по-прежнему ровным и спокойным, по-прежнему уверенным, что он сделает так, как ему сказано.

— Мне нужно идти, — сказал Ранд. — Я просто перелезу обратно через стену и...

— Ты и в самом деле не знал. — Впервые девушка казалась столь же пораженной, каким был и сам Ранд. — Ты хочешь сказать, что забрался на эту стену, чтобы посмотреть на Логайна, даже не зная, где оказался? Внизу, на улицах, увидеть можно было куда больше, и оттуда намного лучше видно.

— Я... Я не люблю, когда кругом много народу, — промямлил Ранд. Он отвесил каждому из них нечто похожее на поклон. — Если вы простите меня, э-э... моя Леди. — В сказаниях при королевских дворах полным-полно людей, которые называют друг друга лордами и леди, королевскими высочествами и величествами, но даже если б ему и были известны подобающие случаю формы обращения к Дочери-Наследнице, он все равно вряд ли сумел бы их вспомнить: в голове у него был сплошной туман. Ранд не мог ясно мыслить ни о чем, кроме одного — очутиться далеко-далеко отсюда. — Если вы простите меня, то я просто сейчас же уйду. Э-э... Спасибо вам за... — Ранд тронул обмотанный вокруг его головы шарфик. — Спасибо!

— Даже не сказав нам своего имени? — поинтересовался Гавин. — Столь ничтожное вознаграждение за заботу Илэйн. Я все гадаю о том, кто ты. По выговору ты похож на андорца, хотя определенно не кэймлинец, но внешностью ты похож на... Ладно, наши имена тебе известны. Учтивость могла бы вам подсказать назвать нам свое.

Жадно глянув на стену, Ранд раньше, чем сообразил, что делает, произнес свое имя вслух, да еще и прибавил:

— Из Эмондова Луга, что в Двуречье.

— С запада, — пробормотал Гавин. — Это очень далеко на западе.

Ранд впился в него взглядом. В голосе юноши проскользнула нотка изумления, и Ранд, обернувшись, уловил тень удивления на лице Гавина. Но озадаченность того очень быстро сменилась веселой улыбкой, так быстро, что Ранд уже засомневался, видел ли он вообще что-то.

— Табак и шерсть, — произнес Гавин. — Я должен знать важнейшие товары каждой части королевства. И вообще — каждой страны. Это — часть моего обучения. Основные производимые продукты и ремесла, что там за люди. Их обычаи, сильные и слабые стороны. Говорят, народ Двуречья упрям. Их можно повести за собой, если они полагают, что вы этого достойны, но чем сильнее вы их подталкиваете, тем сильнее они упираются. Илэйн должна бы выбрать себе мужа из тех краев. Нужен мужчина с волей, как камень, чтобы она не раздавила его своим характером.

Ранд уставился на него. Илэйн тоже. Гавин выглядел столь же сдержанным, как и раньше, но он слишком разговорился. Почему?

— Что это?

Все трое вздрогнули и повернулись на внезапно раздавшийся голос.

Представший глазам Ранда молодой мужчина был самым красивым, кого он видел, чуть ли не слишком красивым для мужчины. Он был высок и строен, движения его говорили о силе плети и об уверенности в себе. Темноволосый и темноглазый, он носил одежды, лишь ненамного уступающие в роскоши отделки костюму Гавина, красно-белых цветов так, словно не придавал им никакого значения. Одна рука мужчины лежала на эфесе меча, глаза оставались устремлены на Ранда.

— Отойди от него, Илэйн, — сказал он. — Ты тоже, Гавин.

Илэйн шагнула и встала перед Рандом, между ним и вновь пришедшим, высоко подняв голову и уверенная, как и раньше.

— Он — верный подданный нашей матери и преданный Королеве человек. И он — под моим покровительством, Галад!

Ранд постарался припомнить услышанное от мастера Кинча и то, что узнал уже после встречи с ним. Галадедрид Дамодред, если он верно помнил, приходился Илэйн единокровным братом, Илэйн и Гавину; у всех троих был один отец. Мастер Кинч вполне мог сильно не любить Тарингейла Дамодреда, — судя по отзывам, слышанным Рандом, недолюбливали того чуть ли не все, — но о сыне его высокого мнения придерживались как сторонники красного, так и белого, если городские толки могут служить хоть каким-то ориентиром.

— Я осведомлен о твоей склонности к приблудным зверькам, Илэйн, — рассудительно произнес стройный мужчина, — но этот человек вооружен и с виду навряд ли достоин уважения. В эти дни наша осторожность не может быть излишней. Если он — верный подданный Королевы, то что он делает здесь, где ему совсем не место? Это очень легко и просто — сменить повязки на мече, Илэйн.

— Он здесь в качестве моего гостя, Галад, и я ручаюсь за него. Или ты назначил себя моей нянькой, чтобы решать, с кем и когда мне можно разговаривать?

Голос ее буквально источал презрение, но Галада, видно, ее тон ничуть не задел.

— Тебе же известно, я не претендую на руководство твоими поступками, Илэйн, но этот... гость твой — здесь не к месту, и ты понимаешь все не хуже меня. Гавин, помоги мне убедить ее. Наша мать могла бы...

— Довольно! — оборвала его Илэйн. — Ты прав: у тебя нет права голоса судить мои поступки, как нет и права осуждать их. Можешь оставить меня. Немедленно!

Галад бросил на Гавина опечаленный взгляд — будто одновременно прося о поддержке и показывая, что Илэйн слишком своенравна, чтобы ему можно было помочь. Лицо Илэйн потемнело, но едва она вновь открыла рот, как он поклонился со всей церемонностью, однако в то же время и с кошачьей грацией, отступил на шаг назад, потом повернулся и зашагал по мощеной дорожке, и длинные ноги быстро унесли его прочь, скрыв за завесой зеленой беседки.

— Ненавижу его! — выдохнула Илэйн. — Он отвратительный и полон зависти.

— Сейчас ты заходишь чересчур далеко, Илэйн, — заметил Гавин. — Галаду неведомо слово «зависть». Дважды он спасал мне жизнь, причем, не протяни он мне руку, никто бы не узнал об этом. Если б он не выручил меня, твоим Первым Принцем Меча вместо меня стал бы он.

— Никогда, Гавин. Я бы выбрала кого угодно, но никак не Галада. Кого угодно. Какого-нибудь распоследнего мальчишку-конюха. — Она вдруг расцвела в улыбке и бросила на брата притворно-строгий взгляд. — Так