Ранда вынесло за угол, и перед ним вдруг возник Дворец. Улицы, даже следуя природным очертаниям местности, спиралью свивались к Дворцу — к этой сказке менестреля о бледных шпилях и золотых куполах, о причудливых орнаментах каменной кладки, с развевающимися стягами Андора на каждом выступе. Дворец — вот главное украшение, для которого и созданы все виды и перспективы. Он казался скорее изваянным скульптором, а не просто построенным, как обычные здания.

Мимолетный взгляд на Дворец, и Ранд понял, что ближе к чуду ему не подобраться. Никому не было позволено приближаться ко Дворцу. Пообочь дворцовых ворот выстроились алые шеренги, по десять человек в глубину. Еще больше гвардейцев стояло по гребням белых стен, на высоко вознесенных балконах и башнях, — гордо выпрямившиеся, у всех под одинаковым углом луки поперек груди, затянутой в кирасу. Они все тоже словно шагнули из сказаний менестреля, этакий почетный караул, но Ранд не думал, что солдаты тут именно поэтому. Шумящая толпа, затопившая улицы, была почти сплошь белого цвета: обтяжки мечей, нарукавные повязки, кокарды. Лишь кое-где в белой стене виднелись красные бреши. Стража в красной форме казалась тонким барьером, отделяющим от Дворца это море белого цвета.

Решив не пробиваться ближе ко Дворцу, Ранд стал искать местечко, где пойдет на пользу его преимущество в росте. Чтобы увидеть все, ему совсем не нужно стоять в первом ряду. Толпа беспрестанно двигалась, люди пробирались вперед, спешили туда, где, как они думали, будет видно лучше. В результате одного такого коловращения перед Рандом оказалось всего три человека, а дальше — открытая улица, причем все, в том числе и копейщики, были ниже Ранда. Как почти и все рядом с ним. По обе стороны от юноши колыхалась плотная, потеющая толпа. Позади ворчали, что из-за него ничего не видно, и старались протиснуться, извернувшись, поближе к оцеплению. Ранд упрямо держался своего места, образуя вместе со стоящими рядом непроницаемую стену. Он был доволен. Когда мимо проведут Лжедракона, он будет настолько близко к нему, что ясно увидит лицо этого человека.

Через улицу и чуть дальше, в стороне ворот в Новый Город, по плотно сбившейся толпе пробежала рябь; вдоль изгиба закружился людской водоворот, подавшись назад, что-то пропуская. Это вовсе не походило на тот круг пустого пространства, что образовывался возле Белоплащников в любой день, кроме сегодняшнего. Сейчас люди от чего-то испуганно шарахались. Они отстранялись, уступая дорогу неизвестно чему, отворачивая искаженные отвращением лица, но все равно посматривали уголками глаз, пока это не проходило мимо.

Вокруг Ранда тоже заметили волну беспокойства. Людским массам, настроенным на появление Дракона, делать было совершенно нечего, кроме как ждать, и вот они обнаружили хоть что-то заслуживающее внимания. Ранд услышал размышления вслух о возможной причине волнения — от Айз Седай до самого Логайна, да еще несколько более непристойных предположений, вызвавших грубый смех мужчин и презрительное фырканье женщин.

Рябь, приближаясь, змеилась по толпе. Похоже, никто не испытывал колебаний, освобождая дорогу, хоть это и означало порой потерю добытого большим трудом, такого желанного хорошего места для обзора, после того как толпа вновь смыкалась. В конце концов прямо напротив Ранда толпа подалась на улицу, вздувшись, словно пузырь, сдерживаемая копейщиками в красных плащах, старавшимися водворить людей обратно на тротуар. Потом людская масса раздалась в стороны. Сутулая фигура, которая нерешительно, шаркающими шагами двигалась по открывшемуся проходу, больше напоминала груду грязных лохмотьев, чем человека. Вокруг Ранда полетел шепоток отвращения.

Человек в отрепьях приостановился у дальнего конца улицы. Капюшон, изорванный и покрытый коркой грязи, закачался туда-сюда, будто оборванец высматривал что-то или прислушивался. Вдруг человек издал бессловесный крик и выбросил вперед грязную клешню руки, указывая прямо на Ранда. И тут же устремился через улицу, будто клоп перебирая ногами.

Нищий. Какое бы злосчастье ни вело этого человека, чтобы вот так обнаружить Ранда, юноша вдруг почувствовал уверенность в том, что, Друг Темного тот или нет, встречаться с этим человеком лицом к лицу ему совсем не хочется. Взгляд нищего Ранд чувствовал на себе, словно прикосновение к коже жирной воды. Особенно Ранду не хотелось, чтобы этот оборванец оказался рядом с ним здесь, в окружении людей, балансирующих на грани насилия. Те же самые голоса, что прежде радостно смеялись, теперь осыпали юношу руганью, когда он пробивал себе дорогу обратно, прочь от улицы.

Ранд спешил, понимая, что тесно стоящая толпа, через которую ему приходится проталкиваться и протискиваться, мигом раздастся перед грязным оборванцем. С трудом продираясь через толпу, он чуть не упал, когда вдруг вырвался из людской тесноты. Ранд споткнулся, взмахнул руками, чтобы устоять на ногах, и бросился бежать. Прохожие указывали на него пальцем: он единственный торопился не в ту сторону, куда направлялись все, да еще и бежал при этом. Вслед юноше неслись крики. Плащ хлопал у него за спиной, открывая на всеобщее обозрение обтянутый красным меч. Когда это до него дошло, Ранд припустил быстрее. Одинокий приверженец Королевы, да еще бегущий, мог вполне высечь искру в белококардных толпах, от которой бросятся за ним в погоню, даже сегодня. Ранд бежал, длинными ногами меряя каменную мостовую. Лишь когда крики остались далеко позади, он позволил себе прислониться к стене, навалившись на нее всем телом и загнанно дыша.

Ранд не знал, где оказался, понимал лишь, что он по-прежнему во Внутреннем Городе. Вряд ли бы он припомнил, сколько поворотов одолел по этим кривым, петляющим улицам. Выпрямившись, готовый опять пуститься наутек, Ранд оглянулся — туда, откуда бежал. По улице двигался лишь один человек: спокойно шагала женщина, неся в руке корзину с покупками. Почти весь город высыпал поглазеть на Лжедракона. Ему за мной не угнаться. Я должен был оставить его далеко позади.

Этот нищий от своего не отступится, Ранд был уверен, хотя откуда ему сие ведомо, он не сказал бы. В эту самую минуту оборванная фигура могла прокладывать себе путь сквозь людскую толчею, и, вернувшись поглядеть на Логайна, Ранд рисковал нарваться на нежеланную встречу. С минуту юноша раздумывал, возвращаться ли в «Благословение Королевы», но он понимал, что никогда больше ему не выпадет другой шанс увидеть Королеву и Лжедракона, — на последнее он очень надеялся. Казалось, было нечто малодушное в том, чтобы позволить сгорбленному попрошайке, пусть даже и Другу Темного, загнать себя в убежище, будто кролика в нору.

Ранд огляделся вокруг, раздумывая. Планировка Внутреннего Города была такова, а здания — если и имелись — столь низкими, что кое-где ничто не заслоняло бы задуманный архитектором