– Прошу!

– Спасибо. – Она прикурила.

– Все еще сердитесь?

– Вы извинились, и я простила. Чего вам еще?

– Вы, если хотите знать, вернули меня к жизни.

– Терзались? – поинтересовалась она.

– Еще как!

Они помолчали.

Сделав пару затяжек, Мезенцев сказал:

– Слышал, интересуетесь Снегиной?

– Обстоятельствами ее безвременной гибели.

– А если по существу? Почему?

– На это есть две причины. – Между фразами Лионелла манерно затягивалась сигаретой, вставленной в янтарный мундштук. – Во-первых, мистически нереальная история гибели. Во-вторых, звонок в радиостудию.

– Возможно, я что-то пропустил… Что за звонок?

– Меня пригласили на радио. Речь шла о театре. В прямой эфир позвонила женщина и сказала, что Снегину убили. К сожалению, редактор сочла ее сумасшедшей и убрала из эфира.

– Уверен, что так и было…

– Что именно?

– Она была сумасшедшей.

– Я так не думаю, – задумчиво проронила Лионелла. – И многое отдала бы за то, чтобы поговорить с ней.

– Теперь о Снегиной мало кто помнит, – сказал Мезенцев.

– Но вы-то помните?

– Этот случай всколыхнул город. Слухи поползли один страшнее другого. Люди не могли понять, как охранник или прохожие за всю ночь не заметили замерзавшую на крыльце девушку.

– Это действительно странно. Разве охранник не знал, что Снегина задержалась в театре? И как он мог не заметить ее, когда она выходила босая в одном платье?

– Чтобы это понять, вам нужно знать, как здание театра выглядело до реконструкции.

– Как?

– Оно было похоже на шкатулку с двойным дном.

– Это интересно…

– Театр построили в конце позапрошлого века, и к тому времени, о котором идет речь, он нимало не изменился. Те же резные окна, головокружительно-высокие потолки, чудом сохранившиеся старинные люстры, тайные лестницы, слуховые щели, черные ходы и странные тупики в ответвлениях коридоров. После реконструкции все изменилось не в лучшую сторону, стало обычным, предсказуемым и неинтересным.

– К чему вы это рассказываете? – спросила Лионелла.

– К тому, что после спектаклей и ночных репетиций мы часто оставались в театре, чтобы исследовать интересные закоулки.

– Хотите сказать, что Снегина осталась для этого?

– Не могу сказать, но я той ночью ее видел.

– Где? – оторопела Лионелла.

– В театре.

– После прогона? – уточнила она.

– Много позже, когда все уже разошлись.

– Где вы ее видели?

– Сложно объяснить… Давайте я лучше вам покажу. – Мезенцев взял ее за руку и повел за собой.

Лионелла на ходу потушила сигарету и убрала в сумку мундштук.

– Куда мы идем?

– На черную лестницу.

Они стали подниматься по обычной лестнице, которая неожиданно перешла в железную, ведущую под крутым углом на чердак.

Оказавшись на чердаке, Лионелла поняла, что это было необычное место. Пол чердака состоял из узких брусьев, расположенных на расстоянии друг от друга, так что между ними были видны кулисы и колосники, на которых крепились софиты и декорации. Так же можно было рассмотреть центральную часть сцены, особенно когда та была освещена.

– Как вам? – спросил Мезенцев.

– Завораживает, – ответила Лионелла и добавила: – Очень таинственно.

– Раньше здесь было намного интереснее. На стенах были порнографические граффити. – Он вытянул руку: – А там стояли кресла и стол. Мы были молодыми, своих квартир ни у кого не было. Кто-то жил в общежитии, кто-то снимал комнату…

– И вы часто здесь собирались? – догадалась Лионелла.

– Это было наше тайное место. Здесь мы выпивали, курили травку, говорили об искусстве…

– Встречались с девушками, – дополнила Лионелла.

Мезенцев улыбнулся:

– Как вы догадались?

– Иначе зачем здесь стоит диван?

– Вы наблюдательная женщина…

– И все-таки зачем вы привели меня на чердак? Надеюсь, не для того, чтобы уложить на диван? – поинтересовалась она.

– Я бы не посмел!

– Тогда говорите.

– В ту ночь, когда умерла Снегина, у нас был прогон перед премьерой спектакля. Закончили мы поздно и устали как черти. Была зима, стояли крещенские морозы, естественно, я опоздал на маршрутку, а на такси в те времена денег у меня еще не было.

– И вы решили переночевать здесь, – поторопила его Лионелла. – Пора переходить к главному. Вы сказали, что видели Снегину.

Мезенцев кивнул:

– Видел. – Он сделал несколько шагов и указал на решетчатый пол, где через широкие прорехи между брусками была видна сцена. – Она стояла там.

– Что было потом?

– Раечка стала танцевать.

– Без музыки?

– В полной тишине. Потом выпила из бокала и убежала.

– Все?

– Вам этого мало?

– Рассказали об этом следователю?

– Нет. – Мезенцев покачал головой, и Лионелла посмотрела на него с укоризной:

– Почему?

– Потому, что я был не один. Я – порядочный человек, со мной была замужняя женщина.

– Кто? – коротко поинтересовалась она.

– Этого я вам не скажу.

– Почему?

– Потому, что вы ее знаете.

Лионелла изогнула губы в презрительной полуулыбке:

– Уверена, что причина вашего молчания была иной.

– Откуда такие мысли?

– Где была ваша порядочность, когда вы оболгали меня, представив вашей любовницей?

Следующее утро не стало для Лионеллы откровением. Ей позвонил Митрошников и сообщил, что официально с нее сняты обвинения и она снова стала свидетелем по делу Кропоткиной.

Лионелла знала, что все так и будет, Митрошников дал ей это понять еще вчера, но он тем не менее позвонил.

Значит, думала она, эта благая весть не что иное, как прелюдия, и за ней будет просьба.

Так и вышло:

– Не можете забежать ко мне в управление? – поинтересовался Митрошников.

– Я уже дала показания, мне нечего больше сообщить.

– Речь пойдет о другом.