class="p1">— А такое нападение на троих ни в чем не повинных людей само по себе не странно? — удивилась Яна. — Был момент… Мы спрашивали, что им надо. Предлагали отдать все, что у нас есть. А они как-то прокривлялись, словно издевались над нами, и ничего не ответили. Такие «мимы в ночи», от которых мороз по коже шел. А что ты меня спрашиваешь? — вдруг встрепенулась Цветкова. — Может, это бывшие соратники Михаила по цирковому искусству? Может, это вовсе и не за мной с Иваном? А кучера я нашего не знаю, абсолютно не знаю, что он за человек.

— Выдумщица ты, Цветкова. Прямо банда клоунов на вас напала? — смеялся Анатолий Анатольевич.

Глава одиннадцатая

Больница в областном городе выглядела внешне некрасиво. Обычное огромное здание с окнами-бойницами и каким-то унылым, куцым пейзажем вокруг. Это санатории и дома отдыха постоянно возделывают газоны и клумбы с цветами на своей территории, чтобы создавать для отдыхающих приятные уголки рая под палящим южным солнцем. А здесь этим никто не занимался. Трава была пожухлой, кое-где обнажая проплешины с землей и песком. Деревья тоже выглядели усохшими, очевидно, их давно не поливали.

В приемном отделении с посетителями сначала общались не очень любезно, но, когда выяснилось, что Анатолий Анатольевич из полиции, отношение изменилось. Голоса потеплели, на лицах даже появилось подобие улыбки.

— Что вы хотели?

— Осмотрите девушку, ей тоже немного досталось. А мне надо снять показания с потерпевших.

После осмотра Яне сообщили, что физически ничего серьезного с ней не случилось, и дали расплывчатый диагноз — «нервный стресс».

— Он у меня по жизни, переживу как-нибудь, — ответила Яна. — Успокоительное мне уже дали в «скорой».

После этого они с Анатолием Анатольевичем пошли в палату к Ивану Демидовичу. Тот возлежал на подушках, как султан, подоткнутый одеялом и в окружении молоденьких медсестричек, которые, открыв рты, слушали его байки.

Иван Демидович повернулся к вошедшим и расплылся в улыбке.

— Яночка, дорогая! Как я рад тебя видеть. Уже слышал новость о твоем спасении, ждал встречи с тобой!

— Я вижу, что сильно скучать не пришлось, — кивнула Яна.

— Девочки, это моя дочь Яна! — Иван пафосным голосом представил ее медсестрам.

— Ой, у вас такой папа веселый! А вы такая яркая! Вы тоже актриса? — вскочили девушки со своих мест, давая вошедшим доступ к обладателю баса.

— Нет, я медик. Почти ваша коллега, — ответила Яна.

— Почему почти?

— Потому что стоматолог и давно уже не работаю на приеме, просто руковожу клиникой, — объяснила Яна.

— Иван Демидович, мы еще заглянем к вам, — попрощались девушки и вереницей покинули палату.

Не могу сказать, что рад видеть всех, — Иван бросил многозначительный взгляд на Анатолия, — но присаживайтесь.

— Я по службе, — кашлянул следователь.

— Я уже ответил на все вопросы.

— Иван, трудно, что ли? Повтори, — попросила Яна.

— Я не думаю, что наши показания будут отличаться. Все одинаково видели.

И Иван Демидович рассказал своими словами, что произошло. В принципе, он повторил рассказ Яны, да по-другому и быть не могло. Они оба говорили правду, и действо перед их глазами развивалось одно и то же.

— Тоже ничего не слышали и не предполагаете, почему напали на вас? — спросил Анатолий Анатольевич.

— Не знаю. Может, мы были последние и самые колоритные на этой дороге, — предположил Иван Демидович. — Но вот что странно!

— Что? — сразу же спросили и Яна, и Анатолий.

— У меня же фотографическая память на лица и голоса. Это профессиональное. Любому артисту достаточно сказать одну фразу, а я его голос потом помню всю жизнь. Так вот, он что-то сказал, одно или два слова, я имею в виду преступника, которого убила лошадь. Так вот, я просто на сто процентов уверен, что слышал его голос раньше. Где и когда — не помню! Возраст и еще эти удары по голове, словно специально! Вот лежу и мучаюсь, где я его слышал, — сказал Иван Демидович.

— Значит, есть вероятность, что это ваш знакомый, — предположил Анатолий Анатольевич. — Если вы не ошибаетесь.

— Поверь мне, я в таких вещах не ошибаюсь. Вот в чем угодно, но только не в этом. У меня абсолютный слух, — ответил Иван. — Да что рассуждать! Я могу его опознать.

Следователь удивленно поднял бровь.

— Хотя, да… — спохватился Иван. — Мы же с Мишей уже попытались это сделать. Снять с него балаклаву. По лицу я теперь вряд ли опознаю.

— Да о чем вы, Иван. Слушай, давай на «ты», а? Там и мать родная не опознает. Месиво и расколотый череп, глаза вылетели. Вряд ли у вас были с Яной такие знакомые.

— Да, и повторить фразу его уже не попросишь, — согласился Иван.

— Долго вы будете упражняться в словесности? Меня уже тошнит, — встряла Яна. — То есть, он не опознан?

— Нет. Документов нет. Сделали отпечатки пальцев: не сидел, в базе нигде нет. По лицу, как уже сказали, — нереально. Могли бы ответить его товарищи по банде, кто он и что он. Но, к сожалению, мы этих товарищей не нашли, машина брошена. Никто ничего не видел и не зафиксировал. Но люди работают. И пока никаких концов не находим. Но дело открылось только-только. Надежда раскрыть по горячим следам есть.

— Я буду вспоминать, — обнадежил Иван Демидович, но по взгляду, которым одарили его Анатолий, было понятно, что сильно он на память актера не рассчитывает.

— Лично я по нему плакать не буду, — сказала Яна. — Сами напали, сами напросились на неприятности.

— Смерть, согласен, — это большая неприятность, — отозвался следователь.

— А убийство на лошадь повесят? — спросила Яна.

— Это вряд ли. Не бойся, Люсьену за решетку не отправят. Пойдет как нападение с их стороны и несчастный случай.

— Яна превысила самооборону с помощью лошади, — хохотнул Иван Демидович. — Даже животные на твоей стороне.

— Животное хорошо выдрессировано своим хозяином, — поправила его Яна и попросила: — Теперь бы нам к нашему случайному другу, к Михаилу зайти.

— Я сейчас разузнаю, — следователь вышел из палаты.

— Ты с ума сошла, доверять ему? — зашипел Иван Демидович. — Он уже показал свою гнусную сущность.

— А что мне с ним делать? — шепотом оправдывалась Яна. — Я ему особо и не доверяю. Он сам примчался ко мне вместе с местной полицией. Я уже была в таком состоянии, что и черту бы обрадовалась! Оставили меня одну с трупом и ускакали вдаль, два ковбоя.

А он вроде больше не хамит и ни на что не намекает.

— Ты взрослая женщина, а рассуждаешь, как девчонка… Это он усыпляет бдительность, прикидывается, разведывает, вынюхивает… Не знаю, как еще сказать. С чего