– Ага, – кивнул Слоник.

– Иди не спеша. Скомандую «назад» – сразу назад бежишь. «Ложись» – на землю падаешь. И не думаешь, а исполняешь. Ясно?

– Ясно.

– Давай!

– А когда дойду?

– Сначала дойди.

Гупи ободряюще хопнул отмычку по плечу.

Слоник медленно пошел вперед.

Шаг. Другой. Третий…

Он шел, безвольно опустив руки, сгорбив спину, глядя не вперед и не по сторонам, а под ноги. Казалось, он уже знал, что предопределено ему судьбой. И, более того, уже смирился с участью жертвы.

Гупи положил ствол автомата на сгиб левой руки. Пальцами правой коснулся висящей на карабине гранаты для подствольника.

Гупи знал это мерзкое ощущение, возникающее в коленках, перед тем, как что-то должно случиться. Как будто сидишь в тесном ящике и страшно хочешь выпрямить ноги. А – некуда.

Что-то должно произойти. Что-то очень нехорошее. Поганое. Что-то непременно случится…

Слоник остановился возле указанного камня и оглянулся.

– Через канаву! – рукой указал направление Гупи.

Прежде, когда эта полузатопленная, заросшая высокой широколистой травой канава отделяла хозяйский двор от дороги, через нее были переброшены мостки. От которых остался только низенький, полусгнивший столбик на другом краю канавы.

Слоник посмотрел на этот столбик. Залянул на дно канавы.

– Я не могу…

– Что значит «не могу»! – рявкнул во всю глотку Рикошет. – Я не знаю такого слова «не могу»!

– Я не могу перепрыгнуть канаву, – спокойно ответил Слоник. – Бок болит.

– Ну, так лезь в нее!

– Нет! – поднял руку Гупи. – Этого делать не стоит.

– А что тогда?

– Надо послать другого.

– Трепло! – махнул рукой Рикошет. – Быстро – к Слонику!

Двумя руками, по-армейски перехватив автомат с откидным прикладом, Трепло затрусил к тому месту, где стоял Слоник.

– Не торопись, – осадил его Гупи.

Трепло с трусцы перешел на быстрый шаг.

– И рюкзак оставь.

– Он мне не мешает.

– Я говорю – оставь.

Трепло остановился, снял с плеч рюкзак и положил его в траву.

– Автомат взять можно?

– Бери, – махнул рукой Гупи.

Он думает, автомат ему поможет.

Нет.

Случись что, спасти его сможет только быстрота реакции и точность исполнения приказов. А автомат при этом будет только мешать. Вот так. Только у Гупи сейчас не было ни малейшего желания объяснять все это отмычке. Это должен был сделать Рикошет, еще до того как все они вышли на маршрут. Не сделал?… Что ж, это его отмычки.

– Мне через канаву? – спросил Трепло.

– Давай, – махнул рукой Гупи.

Трепло без разбега перепрыгнул на другую сторону канавы и настороженно присел на корточки.

– Что? – спросил Гупи.

– А что должно быть? – отозвался Трепло.

– Все нормально?

– Да, вроде…

– Подойди к колодцу… Медленно!

Трепло медленно двинулся вперед. И автомат перед собой выставил, дубина.

Подойдя к колодцу, отмычка протянул руку к барабану ворота.

– Ничего не трогай! – крикнул Гупи.

– Ладно. – Трепло обернулся и дурашливо раскинул руки в стороны. – Да здесь все нормально!

– На колодец смотри!… Назад! Назад!

Трепло начал поворачиваться к колодцу, когда Гупи закричал «Назад!», поэтому, должно быть, он не сразу понял, что означает это слово.

Над устьем колодца поднялось нечто бесформенное и почти прозрачное. Форму неведомой субстанции, а может быть, и существа, можно было определить только по тому, как преломлялся свет, проходя сквозь его тело: в одних местах искажались контуры предметов, ломались прямые линии, в других вспыхивали крошечные радужные пятна, как на растекшейся по луже маслянистой пленке.

Когда Трепло увидал это и понял, что нужно бежать, было уже поздно. Прозрачная, бесформенная масса резко взлетела вверх, метра на три, а затем так же стремительно упала вниз, поймала пытавшегося убежать от нее человека и проглотила, будто гигантская амеба. Трепло был еще жив и даже пытался сопротивляться. Зависнув в полуторах метрах над землей и медленно переворачиваясь кверху ногами, он отчаянно дергал конечностями и даже что-то кричал, но слов его не было слышно. Тогда он надавил на спусковой крючок. Почему-то зеленоватые огоньки вспыхивали на конце ствола его автомата, после чего от дула, как трещинки по стеклу, протягивались прямые линии.

Прозрачная стекловидная субстанция меж тем продолжала вытекать из колодца, заполняя собой двор до канавы, на другом краю которой, будто парализованный, стоял Слоник и смотрел, как, перевернувшись вниз головой, тело его приятеля нырнуло в колодец.

Замерев ненадолго на краю канавы, прозрачная масса – или, все же, существо? – приподняла край, будто волна, готовая выплеснуться на берег, и изогнутым, горбатым мостом перекинулась через оказавшуюся на пути преграду.

– Да какого хрена! – исступленно заорал, не двигаясь с места, Слоник.

– Бежим! – крикнул Гупи и первым рванул вперед.

В какой-то момент он даже Муху обогнал, но «монолитчик» быстро наверстал упущенное.

На бегу Гупи успел заметить примятую траву на месте залегания гравиконцентрата, резко взял влево, перепрыгнул через канаву, пробежал несколько шагов по ее бровке, краем глаза следя, как ползет следом за ним, выбрасывая длинные языки, стекловидная масса, снова прыгнул на другую сторону и едва не свалился, столкнувшись плечами с Гейтсом.

Сзади раздался протяжный вопль. Так мог кричать только человек, у которого живьем вытягивали кишки. Но Гупи даже не оглянулся, чтобы посмотреть, кто это был.

Какого лешего! У мертвецов свои проблемы, а Гупи пока что был жив.

Или ему это только казалось?

Как бы там ни было, Гупи бежал вперед, срывая дыхание, чувствуя, как жжет легкие воздух, кружится голова и ноги не то отрываются от земли, не то заплетаются, будто у пьяного.

Он перепрыгнул через заросший полынью пригорок – чернобыль хренов! – споткнулся, в падении перевернулся через плечо и замер, выставив автомат перед собой.

Спустя пару секунд на него свалился Муха.

Гупи оттолкнул «монолитчика» в сторону и сел на траву.

– Где остальные?

Муха только головой затряс.

Гупи выполз на пригорок и раздвинул стебли полыни.