— И очень запутано, — дополнила Котова.

— Вы, наверное, хотите спросить, что я делал в то воскресенье? Я правильно вас понимаю?

— И это тоже.

Тут в гостиную вошла Верочка, толкая перед собой небольшой сервированный к чаю столик.

— Выпьете что-нибудь? — спросил Петр Николаевич.

— Спасибо, нет. — Лариса усмехнулась про себя.

Одно дело, если бы он сначала доказал свое алиби, а потом приглашал выпить. А то сначала предлагает. А вдруг у него совесть нечиста? И он убийца? Ну ведь возможно такое предположить.

И тут Прошин будто прочел ее мысли.

— Кажется, я немного неверно поступил. — Он встал и помог жене подвинуть кресло. — Вера, скажи Ларисе Викторовне, что мы делали в день рождения Семена. В то воскресенье.

— Что делали… Мы с утра ушли в сауну с нашими соседями. И прибежали часа в три, быстро собрались и помчались в ресторан. Сам разве не помнишь? — сообщила Вера.

— Просто я хотел, чтобы ты сказала. Я понимаю, — теперь Петр Николаевич обращался к Котовой, — что вы обязаны проверить наше алиби. И могу позвать соседей. Просто мы раз в две недели в воскресенье ходим вместе в баню. И в то воскресенье пошли, только пораньше вернулись. Не могли же мы подвести наших друзей.

Потом Петр Николаевич позвал соседку, женщину примерно одного возраста с Верой, и она подтвердила слова Прошина, хоть очень при этом удивилась: к чему такие допросы и выяснения. Лариса вздохнула, хоть и заранее предполагала такой результат.

— Но вы расскажете мне про Семена Александровича что знаете? — когда соседка ушла и все сели около столика, попросила Котова.

— Я расскажу вам все, что нужно, если знаю. У нас есть хорошее красное вино. Выпьете немного? — снова задал вопрос Петр Николаевич. — Оно очень полезно для здоровья, если, конечно, употреблять его в разумных количествах.

— Пожалуй, немного. Только от вопросов вам все равно не отвертеться.

Лариса подождала, пока Прошин нальет вино, потом они все выпили.

— Ну, что именно вы хотите знать? — спросил Петр Николаевич.

— Обрисуйте мне Ведерского. Но главное внимание уделите его работе, если что-то знаете, его увлечениям. И вообще, чем он занимался в нерабочее время. Может, тоже ходил в баню?

— Ходил, но очень редко, — улыбаясь, сказал Прошин, — не был любителем. А чем увлекался? Машина у него была хорошая. Марки собирал. Кажется, у него была неплохая коллекция. Есть у него одна очень дорогая картина. Как-то купил по случаю, но больше этим не занимался. Что же еще? В последнее время женщина у него появилась. Наверное, это было главным его увлечением.

Лариса замолчала. «Они все как сговорились. Повторяют одно и то же, — думала Котова. — Какое мне дело до женщины? Я спрашиваю у них об одном, а они мне лапшу какую-то вешают».

Котова и сама не могла объяснить, почему так разозлилась. Просто ей показалось, что слова Прошина так похожи на слова Колотова. Мог ли тот предупредить? Мог. Но зачем, если у них и так алиби.

— Извините. — Котова встала. — Пожалуй, мне пора идти.

— Так быстро? — удивился Петр Николаевич.

— Да. Я вспомнила об одном важном деле.

Прошины проводили ее до двери. Лариса попрощалась и быстро спустилась по лестнице. Ей ужасно хотелось на свежий воздух. Женщина почему-то не очень приятно себя чувствовала. Она не сомневалась в Прошине, просто ее достали эти общие фразы.

Ну разве не могут они, и Прошин и Колотов, поговорить о своем друге не так нейтрально? Неужели смерть Ведерского не тронула их? Или они прячут свое горе? Но почему? Не доверяют? Вот это похоже на правду.

Они просто не могут понять, что женщина может найти убийцу. Женщина, у которой ресторан и никакого юридического образования.

Значит, каким-то седьмым чувством она в начале встречи с Петром Николаевичем поняла это и стала объяснять, с какого боку она причастна к делу.

«Но я покажу этим людям, на что способна. Пусть они не хотят помочь мне. Они непричастны — отлично. Меньше подозреваемых, — думала Котова. — Я найду убийцу, чего бы мне это ни стоило. Надо же, какие, однако, вежливые».

Котова порадовалась, что не взяла машину. Ей очень хотелось пройтись. И она пошла по заснеженным улицам. Ветер остужал ее разгоряченное лицо. Слезы уже высохли.

Она давно заметила, что физические нагрузки очень хорошо снимают душевную боль и напряжение. Стоит только вот так прогуляться в быстром темпе. И сделать небольшой крюк, чтобы не сразу попасть к дому. Идти, идти, идти. И чем больше устают ноги, тем легче становится на сердце. Она на самом деле сможет все. Надо только сесть и хорошо подумать.

Когда дело бывает уже законченным и ясно, кто преступник, это всегда становится настолько понятным и очевидным, что приходится ломать голову, почему сразу до этого не додумалась? Главное — понять мотив. А потом все встанет на места.

Вот и дом. В окнах горел свет. И Лариса вдруг ощутила, что ей безумно хочется туда, к своим родным. Пусть у них с Евгением не всегда все хорошо складывается. Пусть. Зато сейчас она не останется в одиночестве. Есть кто-то на этом свете, кто позаботится, выслушает, поможет хоть словом, а то и делом… «Настя опять же. Что было бы со мной, если бы не она? — спрашивала себя Котова. — Даже представить страшно. Все-таки я очень счастливая женщина. А невзгоды у всех бывают».

Лариса открыла дверь своей квартиры уже в другом настроении. Более спокойном и уверенном. В коридоре появилась дочь.

— Мам, привет. Ну как там погодка? Правда чудесная?

— Да, — улыбнулась Котова. — Превосходная.

Женщина сняла сапоги, пальто, затем переоделась и уселась в большом кресле перед телевизором. Есть ей не хотелось. С кухни доносились голоса и пахло жареной курицей. Лариса сидела и улыбалась.

Рядом оказался Евгений.

— Ты хорошо себя чувствуешь? — спросил он жену.

— Нормально. Конечно, бывает лучше, но, знаешь, бывает и хуже.

— А чего есть не идешь? Мы такой ужин с дочерью приготовили.

— Приду. — Котовой не хотелось обижать родных своим отказом. — Вот только еще немного посижу.

— Мы тебя ждем. — Евгений пошел к двери, оглядываясь на жену. Она не смотрела.

Лариса решила во что бы то ни стало сегодня быть примерной женой и матерью. Ведь они на самом деле очень ее любят. Разве можно сомневаться в этом? Пусть не всегда это видно, пусть иногда поступки говорят совершенно об обратном. Все равно. Они семья. И всем надо стараться сохранять спокойствие и мир в тесном кругу. И Лариса не подведет.

Она вдруг быстро встала и пошла на кухню. Настя сидела около стола и плакала.

— Что случилось? — испугалась Котова.

— Да ничего особенного, — вставил Евгений.