Ламер своего не упустит. Про мудрость она, конечно, загнула, но вот хитрости ей не занимать. Тут главное обезопасить Алину. Алексей тотчас вспомнил их вчерашний танец, проницательный взгляд зеленых глаз, стыдливый румянец на щеках девушки. Все-таки Алина другая, нет в ней ни наглости, ни алчности. Даже тот факт, что боится его, уже о многом говорит.

Алина же сейчас ехала с Ромой в кофейню. Сегодня она первый раз за долгое время проснулась счастливой. Любимый мужчина признался в чувствах. Прокручивая в памяти снова и снова его слова, девушка ощущала возбуждение и восторг. Ее даже не расстроило то, что Рома не сдержался, ведь любит, значит, готов и к семье. К настоящей семье. А Довлатов тоже вспоминал вчерашнюю ночь. В сказанном он уже не сомневался. Что же это еще, как не любовь, когда ты буквально дышать не можешь без человека? И вечер в доме отдыха помог это осознать. Алина заняла все мысли. А ее запах? От него голова кругом. Теперь домой хочется возвращаться не просто, чтобы там есть и спать, а чтобы жить. Но остался еще один нерешенный вопрос, который может стать ложкой дегтя – вопрос с кофейней. Что будет, когда Алина узнает, ради чего на самом деле он пришел в Румпель и какую роль в этом всем играет Смирнов?

– Ром? – вернула его на землю. – Через неделю уже первое сентября. Мы сможем как-нибудь подстроить под меня график?

– А? – глянул на нее. – График? Ну, да… Почему нет. А ты так хочешь работать в кофейне? Я бы мог подыскать тебе место куда интереснее. Например, администратором зала.

– Администратором? Ты что? Какой из меня администратор?

– Очень даже перспективный, – коснулся ее руки. – С людьми ты общий язык находишь, говорить умеешь, это главное. А в Румпеле дальше официанта расти некуда. К тому же будешь очень уставать, а вечером еще на учебу ездить. Я не настаиваю, просто подумай.

– Хорошо, подумаю.

Смысл в его словах был, определенно. Рома прав, работа официантом забирает очень много сил, что обязательно скажется на учебе.

– И вообще, – Рома зарулил во двор. – Есть вариант еще лучше.

– Какой же?

– Ты заканчиваешь с этими подработками, переводишься на дневное отделение и получаешь удовольствие от полноценной студенческой жизни. В рамках разумного, конечно, – и подмигнул.

– А как же я смогу платить за квартиру? Будут копиться долги, а в итоге…

– Алин. Неужели ты думаешь, что отчим позволит тебе рассчитывать на что-то? Твоя мать отписала ему треть квартиры. И потом, тебе больше не нужно думать обо всех тех проблемах, какие были раньше.

– Нам пора, – решила закончить разговор.

Рома будто забыл о том, что у нее все еще есть живая мать, хоть и непутевая. Да и квартира. Неужели правильнее все отдать мерзавцу Игорьку с его сыночком?

Завтра первое сентября. С ума сойти, уже завтра! А сегодня последний день, когда Алина работает по старому графику.

– Переживаешь? – Вася последнее время выглядела какой-то загадочной, вот и сейчас, спрашивала об одном, а думала совсем о другом.

– Конечно. Еще чуть-чуть и я стану официальной студенткой университета. А с тобой что? Таишься, молчишь все время.

Девушки сидели на лавочке на заднем дворе, пили чай.

– Ох, Динька. Что-то я так запуталась, – резко погрустнела.

– Давай, рассказывай.

– Позавчера у нас с Мишей был секс.

– Что? – вытаращилась на нее. – С нашим Мишей?

– Ну, а с каким еще? В общем, мы пошли в клуб, прикольно провели время, а на обратном пути он пригласил к нему домой. Я с дуру согласилась. А утром проснулась в его постели голая. Но ужасно другое, напротив кровати стояли три его младших брата и смотрели на меня во все глаза.

– На голую? – чуть чаем не подавилась.

– Блин, Алинка. Под одеялом я была. Но три! Три брата! Прикинь? И он, как выяснилось, всех их тянет один. Мать на инвалидности не работает. Отца нет.

– И сколько братьям?

– Эм-м-м, вроде погодки. Младшему пять. Оказывается, до меня он домой никого не приводил. Короче, жесть.

– А в чем жесть-то?

– Как в чем? – взмахнула руками. – Три брата, мать на инвалидности, он один их обеспечивает. И я тут еще вся такая нуждающаяся в крепком плече. Знаешь, пусть прозвучит некрасиво, но я хочу жить с мужчиной, который будет навроде твоего Довлатова. Который вытащит меня из нищеты. Или хотя бы будет помогать, пусть даже временно. Мне надоело рвать жопу за копейки. Мама работает на двух работах, я впахиваю здесь три дня, другие три в спорт-баре. Миша прекрасный парень, нереально чуткий, нежный, но у него жизненные обстоятельства ничем не лучше моих, если не хуже.

– А чувства?

– Чувства? – нехотя усмехнулась. – Чувства могут и подождать. Тебе вот повезло, Роман ведь влюбился в самый первый день, как тебя увидел. Потому и придирался, хамил. Не подумай, что я завидую. Просто мне тоже хочется помощи и заботы, я устала, – вдруг слезы заблестели в глазах.

– С Мишей как после случившегося?

– Да, никак. Я его избегаю. По крайней мере, очень стараюсь. Он мне нравится, очень, но…

– Вась, а может, дашь ему шанс? Мишка талантливый повар, не забывай. И он обязательно добьется признания.

– Добьется. И его семья будет этому очень рада. Блин, видела бы ты, как его братья на меня смотрели. Это было нечто. Как на врага народа.

– Они всего лишь дети, Вась. А дети часто мучаются приступами ревности, это нормально.

– Не в моем случае.

– Жаль… вы были бы классной парой.

– Да, жаль.

Алина не понимала метаний подруги. Как можно променять искренние чувства на деньги? Уж попробовать бы могла. Но не ей судить, каждый выбирает свою правильную дорожку. К слову о правильности. Надо бы как-нибудь мать навестить, два дня назад она выписалась. Алина проглотила в очередной раз все обиды и помогла матери доехать до дома, правда, в квартиру заходить не стала. По словам родительницы, отчим там со своим сынов устроились очень комфортно. Костик занял некогда ее комнату. И наверняка превратил в хлев.

Но мысли о семье в кои-то веки не вызывали слез, пусть живут как хотят. У нее же все будет хорошо. Теперь-то за нее есть, кому заступиться.

– Алин! – Довлатов вышел во двор.

– Да?

– Слушай, мне после обеда надо отъехать. Освобожусь, скорее всего, поздно. Но в любом случае позвоню.

– Ничего. Я такси возьму, если что.

– Хорошо. Вот, – засунул ей в карман передника деньги. – На всякий случай.

– Да есть у меня.

– Не спорь, Динь-Динь, а то пират и рассердиться может, – произнес негромко.