— Скажи-ка, милая, ты видела сегодня в доме незнакомых людей? Или, может, слышала что-то? Шум, разговоры?

Черные глазки полицейского буравили насквозь. Я знала, что от них не укрылся мой потрепанный вид — результат недавних приключений в подвале. Следовало рассказать полицейскому о том, что я видела и слышала — о незнакомых людях, о ящиках с оружием в виварии. Я должна показать ему кусок бумаги со знаком Убийц Магии…. Сказать, что сейчас этот кусок бумаги лежит в кармане у безупречного Пикерна.

Я подняла глаза на дворецкого. Его лицо по-прежнему сохраняло отчужденное выражение, но острый кадык резко дернулся, раз, другой; на желтоватой старческой коже на виске выступила капля пота. Тонкий рот превратился в линию, губы совершенно побелели. Водянистые глаза смотрели пристально, как будто дворецкий пытался безмолвно донести до меня какую-то мысль, но я не могла уловить ее. Внезапно осенило: дворецкий испытывал сильное беспокойство. Он боялся того, что я могла рассказать. Суперинтендант Тарден несомненно заметил бы это, если бы не направил все внимание на меня.

— Ну? — допытывался полицейский. — Ты что-то видела?

— Я ничего не видела, суперинтендант, — настороженно произнесла я, стараясь не глядеть на инвестигатора. Интересно, его усиленные магией чувства могут различить запах лжи? Он набросится на меня, если учует обман? — Все было тихо. Никого постороннего. Никакого шума.

Суперинтендант молчал и смотрел недоверчиво. Его пушистые усы шевелились, как будто он вынюхивал ложь на пару с некроструктом-ищейкой. Затем вздохнул и развел руками.

— Что ж, будем искать в другом месте. По некоторым сведениям среди скрывшихся был — вы не поверите — сам генерал Линн. Да, тот самый таинственный предводитель ретровитов, Убийц магии. Вам известно, какая награда за него назначена? Тысяча декатов за любые сведения о его личности или местонахождении, десять тысяч декатов за доказательство смерти генерала, и двадцать тысяч декатов любому, кто сможет доставить его судебному триумвирату живым.

— Двадцать тысяч? — недоверчиво переспросил дворецкий. Его лицо странно оживилось.

Супеинтендант криво усмехнулся.

— Неплохая прибавка к жалованью полицейского… или даже дворецкого имперского теурга… и целое состояние для девочки на побегушках, — полицейский многозначительно помахал у меня перед носом толстым пальцем, желтым от табака.

— А что известно о генерале Линне? — спросил дворецкий с живым интересом.

— Почти ничего. Он фигура полулегендарная. Сообщники его ловко скрывают. Кое-кто даже сомневается, что генерал Линн существует. Говорят, что бунтари его придумали. Подписывают его именем свои обращения и манифесты, а на деле такого человека и не было никогда. Но наши источники подтверждают, что генерал Линн — личность реальная. Ни возраст, ни приметы его неизвестны, но это дело времени. Мы знаем, что он много лет провел на морской каторге. Под каким именем и за какие преступления он был туда сослан, установить не удалось. Когда десять лет назад были приняты новые законы, морские каторги прекратили свое существование, а каторжан отправили на жертвенные алтари во искупление грехов. Линн этой участи избежал. Теперь отравляет нам жизнь. Так что если он вдруг забредет сюда к вам в квартал Мертвых Магов — уж будьте добры, не упустите, — полицейский позволил себе скупо улыбнуться.

— Час поздний, суперинтендант, — внезапно перебил его дворецкий. — У вас есть еще к нам вопросы?

Суперинтендант посуровел, повернулся к своему отряду, махнул рукой. Констебли и полицейский теург в сопровождении страшного некрострукта вышли наружу.

— Еще увидимся, господин Пикерн, — сказал на прощание суперинтендант Тарден. — Хотелось переговорить с вашим хозяином. Когда вы ожидаете возвращения гран-мегиста Дрейкорна?

— Гран-мегист Дрейкорн не поставил нас об этом в известность, — высокомерно ответил дворецкий. — Не думаю, что по возвращении он удовлетворит вашу просьбу о встрече, суперинтендант. Всего вам хорошего.

Пикерн с шумом захлопнул за полицейскими дверь.

Наступила тишина. Дворецкий с недовольной миной разглядывал дорогой паркет, на котором некрострукт оставил потеки маслянистой коричневой жидкости.

Я в растерянности молчала и переминалась с ноги на ногу. Наконец Пикерн поднял на меня тяжелый взгляд и проронил:

— Вы пропустили ужин. На кухне Сидония оставила вам кусок пирога с крольчатиной, немного спаржи и какао. Только сначала приведите себя в порядок. Ваше лицо и платье совершенно грязные. Смойте кровь с руки. Если хотите служить дому Дрейкорнов, вы должны выглядеть безупречно в любых обстоятельствах.

Я была сбита с толку, и, путаясь в словах, неловко пролепетала:

— Да, господин Пикерн. Но эти полицейские… ведь я слышала, там, в подвале, были люди, и они…

— Госпожа Камилла, — резко прервал меня дворецкий, — вы живете здесь уже три недели, и должны были заметить, что это необычный особняк. Во-первых, он очень стар. Старые дома славятся странный акустикой. Во-вторых, наш молодой хозяин наполнил его шумными механизмами в угоду своему увлечению техникой домагической эпохи. То и дело здесь раздаются звуки, которые могут показаться пугающими. Вы должны запомнить, что все непонятные вещи, происходящие в этом доме, имеют простое объяснение. Я сказал этому остроголовому наглецу- суперинтенданту правду — никто посторонний не может войти сюда незамеченным. Советую забыть о том, что вы видели или слышали там, куда ходить вам было запрещено. В любом случае, вы подписали особый договор о неразглашении, не так ли? Поэтому вы бы не могли ничего рассказать полицейскому, даже если бы захотели.

Я смутилась. Стряпчему не удалось ввести меня в магнетический транс, и особое соглашение не имело надо мной никакой силы.

Наверное, меня выдали покрасневшие щеки. Дворецкий помолчал и внезапно добавил:

— Или все же могли рассказать, но не захотели?

Я пожала плечами.

Дворецкий приблизился ко мне вплотную, наклонился, как поднявшаяся кобра над жертвой, и внушительно произнес:

— Я рекомендую вам никогда и никому не рассказывать о том, что вы могли увидеть в этом доме… в любой его комнате, в любом его уголке. Иначе вы навлечете большое несчастье на себя… и на других людей. Запомните это, госпожа Камилла.

Как говорится в пословице, тихая мышь живет дольше.

Затем коротко кивнул мне на прощание и ушел.

После приключений, что выпали мне накануне, спокойно уснуть удалось бы только человеку с нервами крепче стальных канатов.

Я ворочалась с боку на бок, вздыхала, вставала и бродила по комнате. В голове мелькали образы и события прошедшего дня, пугающие и неприятные. Следовало решить, как быть дальше. «Дом-у-Древа» скрывал слишком много тайн, а я сунула нос туда, куда не следовало.

Всего три недели назад я провела похожую бессонную ночь, гадая о будущем. Все повторилось: я опять смотрела в окно на пылающие в темном небе цифры Астрариума и размышляла, что предпринять и куда податься дальше. Стоило ли мне покинуть особняк лорда-архивариуса подобру-поздорову? У меня были деньги — первое жалованье — немалая сумма поможет продержаться первое время. Но удастся ли найти другое такое же выгодное место?