— Вихров уже следит за Головкиным. А про «Серебрянуюсалатницу» я узнал. Она принадлежит Курчадзе. Георгию Курчадзе. Говорят, что онлидер одной из преступных группировок. И он фактический владелец еще двухказино.

— Найди на него выход, — попросил Александр Юрьевич, — мненужно узнать, кто и зачем заказывал мое убийство.

Весь предыдущий день Дронго провел на конспиративнойквартире, где встречался с Потаповым. Он еще раз читал материалы дела. По егонастоянию все копии допросов, оставленные на квартире у ВладимираВладимировича, были перевезены сюда. Вечером к нему приехала Суслова.Молчаливый охранник впустил ее, ничего не спрашивая. Он, очевидно, знал всехпосетителей в лицо. На этот раз она была без темных очков. Впрочем, наступилвечер, и темные очки в комнате выглядели бы достаточно нелогично.

— У вас нет новостей? — спросила Суслова, усаживаясь застол.

— Я встречался с Аркадием Глинштейном. У меня такоеощущение, что я попал в какое-то болото. А все стоят на берегу и смотрят, как яв нем барахтаюсь.

— У вас есть какие-то подозрения? — спросила она.

— У меня есть подозрения, что все знают о том, кому быловыгодно это преступление. И все делают вид, что ничего не происходит. К тому жемне кажется, что каждый из них что-то скрывает.

— Но у вас нет конкретных доказательств, — настаивалаСуслова.

— Нет, — признался Дронго, — а общие слова и смутныеподозрения никак нельзя назвать доказательствами. Но я стараюсь выяснить мнениекаждого из свидетелей.

— Так можно раскрыть любое дело, — строго сказала Суслова, —опросить всех свидетелей, кто кого подозревает, проводя опрос по подозреваемым.Кто наберет больше голосов — тот и виноват. Так, по-вашему?

— Нет, не так. Это необычное преступление. А значит, каждыйиз главных свидетелей высказывает не просто свою личную точку зрения. Онвыражает определенную точку зрения окружения Миронова, знавшего о нем гораздобольше и гораздо лучше, чем все следователи, вместе взятые.

— Я не могу понять вашу логику, — призналась Суслова. — Каквы думаете выйти на убийцу?

— Если бы я знал, я бы уже с ним разговаривал, — честнопризнался Дронго, — я уже примерно представляю, за что и почему могли убитьМиронова. Но мне нужно знать больше подробностей. Поэтому завтра я поеду нателевидение, чтобы поговорить со Светланой Рожко и Павлом Капустиным. Выпринесли мне пропуск?

Она достала из сумочки пропуск на телевидение.

— Спасибо. — Он взял пропуск и с удивлением прочитал, что онвыписан на имя Кузнецова.

— А если меня попросят показать паспорт?

Она достала удостоверение на фамилию Кузнецова. Он взял егои с удивлением увидел свою фотографию и проставленную печать.

— Где вы сумели достать мою фотографию? — спросил он. —Впрочем, подождите, не отвечайте. Я, кажется, понял. В этой квартире виситзеркало, прямо перед дверью. Неужели они фотографируют каждого, кто сюда входит?

— Там установлена автоматика, — кивнула она.

— Ловко. — Он усмехнулся, убрав удостоверение.

— Капустину позвонит наш человек, и он вас примет. Можетепозвонить мне завтра в одиннадцать часов, и я вам скажу, когда он вас будетждать.

— Ему скажут, что я провожу расследование?

Она удивленно посмотрела на него.

— А вы хотите, чтобы ему сказали?

— Нет, конечно. Но мне интересно, как ему меня представят.

— Вы журналист, работающий на итальянский журнал. Или вызабыли об этом?

— Я не забыл. Просто мне нужно знать все детали. Из деталейобычно складывается общая картина.

— Вам не кажется, что вы несколько увлеклись ролью комиссараМегрэ? — вдруг спросила она. — А вас всего лишь попросили более тщательнорасследовать уголовное дело. Конкретное уголовное дело. А не придумывать разныепсихологические этюды.

— Теперь вы решили взять реванш? — спросил Дронго. — Хотитесравнять счет по очкам?

— Я просто высказываю свое мнение. Мне кажется, мы топчемсяна месте.

— А мне так не кажется. Мне неприятно вам говорить об этом,но похоже, что мы с вами ничего не решаем. И от нас ждут совсем не того, о чемвы думаете.

Она посмотрела ему в глаза. Потом медленно спросила:

— Вы можете сказать, чего именно от нас ждут?

Она спросила это чуть дрогнувшим голосом. И хотя она толькомельком взглянула в сторону стены за его спиной, он понял, что и в этой комнатевсе просматривается и прослушивается. Его уловка оказалась верной. Она былавынуждена пойти ему навстречу и принять правила игры, навязанные им в ходе ихразговора.

— Мы должны найти не мифических организаторов, — сказалДронго, — а непосредственных исполнителей преступления. Киллеров или киллера,которые убили Алексея Миронова. И только найдя убийцу, мы сумеем что-либодоказать.

Она незаметно выдохнула. Он улыбнулся ей и вдруг увидел, чтоона поняла его игру. И даже улыбнулась ему в ответ. Он поднялся, церемоннопрощаясь. Вышел из квартиры, подмигнув своему отражению в зеркале. И спустилсявниз. Через десять минут Суслова вышла из подъезда и увидела, что напротивоположной стороне улицы стоит Дронго.

— Зачем вы разыграли этот спектакль? — спросила она, подходяк нему. — Вы не доверяете ФСБ?

— Я не доверяю никому, — признался Дронго, — если меняфотографируют, ничего мне об этом не сообщив, значит, и мне не особенно верят.

— Они бы не стали выдавать вам удостоверение, если бы неверили, — возразила Суслова, — они ведь допускали, что вы все поймете.

— Эта мысль мне тоже пришла в голову. И она меня как-тоуспокоила. Но на всякий случай я ничего не стал уточнять в той квартире. Будетлучше, если свои мысли я оставлю при себе. До тех пор, пока не найду убийцу.

— Вам никто не говорил, что вы довольно странный человек? —спросила она, направляясь к своему автомобилю.

— Говорили, — печально сказал он, — и много раз. Когда мызавтра с вами встретимся?

— Где вы будете?

— Я поеду на телевидение поговорить со Светланой Рожко. Разу меня есть удостоверение и пропуск, я теперь могу спокойно ходить в Останкино.

— Позвоните мне оттуда, когда закончите, и я подъеду, —предложила она. — Я расскажу вам о времени вашей встречи с Капустиным. И о егоновой работе.

— Спасибо. До свидания, — он кивнул ей на прощание, даже непопросив подвезти его.