Поужинав и по очереди посетив купальню, мы снова отправились в номер, теперь уже до утра.

Расслабленность после сытного ужина и горячей воды сменила легкая тревога: я разделю комнату с привороженным. Ситуация, мягко говоря, престранная. Но при этом я не боялась кромешника — часть дня мы провели в безлюдных местах, и крышу ему не рвало от близости, значит, ночь в одной спальне тоже пройдет благополучно.

Дверь номера оказалась приоткрыта. Увидев это, я застыла.

— Похоже, забрав купальные принадлежности, мы забыли закрыть комнату, — предположила я, ожидая увидеть разруху.

Провинция провинцией, а воры есть везде. И то, что здесь остановился кромешник, их вряд ли испугало.

За свою сумку я почти не переживала — она зачарована от краж, а вот имущество кромешника — сомневаюсь. Будет смешно, если, помимо всего прочего, унесут и белое пальто.

Преспокойный Вебранд вошел первым, я следовала за ним тенью, поэтому ничего интересного не пропустила.

Нас действительно решили обчистить. Пальто не украли, как не тронули и других вещей. Вор, плюгавый мужичок в невзрачной одежде, все еще сидел в комнате, забившись в угол и прикрыв голову руками.

— Не надо… не надо, — бормотал он безостановочно, — я больше не буду, клянусь богами!

Нас вор не замечал, пока его плеча не коснулся кромешник.

— Посмотри мне в глаза, — велел он резко, и незадачливый воришка подчинился. — Ты проник сюда, чтобы обокрасть нас?

Вопрос странный. Это ведь и так ясно, или я чего-то не знаю? Впрочем, пробраться в номер мог и недоброжелатель, ненавидящий темных.

— Д-да… мне нужны деньги, — подтвердил, мелко дрожа, вор.

Какие же испуганные у него глаза! И трясется так, как будто увидел саму тьму.

— Ты умеешь только воровать?

Услышав вопрос кромешника, я чуть не поперхнулась от возмущения. Неужели он собирается проводить воспитательно-просветительскую работу? Почему не позвать управляющего гостиницы? А он уже сдаст вора законникам.

— Я работал в шахте, добывал уршиль… В прошлом году выгнали, когда рудник закрыли.

В какой-то момент я обратила внимание на странность: вор отвечал монотонно, сразу, не задумываясь и не пытаясь юлить. Все ясно: Вебранд использует возможности своего дара, да так виртуозно, что я воспринимала взлом сознания как банальный допрос.

Через несколько минут все закончилось. Кромешник отправил воришку восвояси, вдобавок дав записку к некоему господину Беленькому и несколько лэтов.

— Почему вы его отпустили?

— Лучше разрушить ему жизнь? — искренне удивился давелиец. — Он потерял работу, при этом у него большая семья — три дочери и больная жена. Каждому человеку нужно дать шанс изменить свою жизнь. Я просмотрел его: получив возможность честно работать, он постарается ее не упустить.

— А кто такой господин Беленький? — осторожно поинтересовалась я.

Вебранд охотно ответил:

— Градоначальник Гретенграда. Он мне должен и пристроит неудачливого вора на подходящую работу.

Я молчала, переваривая услышанное. Раньше для меня существовал только закон, в голову не приходило ковыряться в чужих мотивах. Вебранд же считал, что законом можно пренебречь? Как странно…

Размышляя об этом, я позабыла поинтересоваться причиной странностей вора. Когда мы пришли, он дрожал в неподдельном испуге. Что же привело его в дикий ужас? Призраком парящее пальто? Смешно. Нет, здесь что-то другое.

Я недооценила Вебранда, и он совсем не самоуверенный растяпа, а очень даже заботится о безопасности. Странно, но никаких «сторожек» в комнате я не почувствовала. Плохо смотрю? Или заклинание из темной магии? Может, номер вообще стережет какое-нибудь порождение мрака, когтисто-клыкастое и голодное…

Мороз пробежал по спине — я нервно огляделась. Тьма стелилась вдоль стен, там, где не доставал свет магического светильника. Обычная темнота, но вор едва не сошел с ума от ужаса. Так что же он увидел? От всевозможных предположений стало не по себе.

Пришлось хорошенько постараться, чтобы избавиться от этого чувства.

Без намеков и просьб Вебранд занял диван, великодушно оставив мне удобную кровать. Вскоре в комнате послышалось ровное дыхание мужчины, я же уснуть не могла — ныли мышцы шеи, а перед глазами мелькали деревья и камни. Так бывает, когда перенапряжешься, что-то долго высматривая. Как ни старалась, отвлечься не удавалось.

Я перевернулась на другой бок в энный раз, мысленно ругая свою впечатлительность.

— Не спится? — осведомился совсем не сонным голосом кромешник. — Или что-то мешает? Может, чего-то хотите?

В последнем вопросе таилась надежда — и мне почему-то стало жарко от смущения.

— Может, воды? Или теплого молока?

Воды или молока? А я уже себе надумала…

Под гнетом смущения я призналась:

— Перед глазами до сих пор мелькают деревья. И шея болит. Боюсь, я долго не усну, а вы спите, не обращайте внимания.

Скрипнул диван. Голос Вебранда прозвучал гораздо ближе, заставив меня дернуться и зажечь «стрекозу».

— Я легко могу вас расслабить, только позвольте.

И снова рой смущающих мыслей, которые я решительно прогнала. Кромешник — благородный мужчина, не станет донимать всякими глупостями, как некоторые сокурсники после изматывающего боя: «Ядвига, хочешь снять напряжение? Приходи ночью ко мне в палатку…» Нет, Вебранд деликатный, пожалуй, даже слишком. А может, практически справился с приворотом.

Почему-то стало грустно, и я вздохнула:

— Буду признательна за помощь, лорд Вебранд.

— Тогда сядьте удобнее.

Я выполнила просьбу, не понимая, на что соглашаюсь.

Мужчина тенью скользнул мне за спину. Очнуться не успела, как оказалась в его объятиях: моя спина прижата к груди, его ноги вытянуты вдоль моих ног, теплыми ладонями он закрыл мне глаза.

— Расслабьтесь, Ядвига, не надо зажиматься.

Попробуй расслабиться, когда сквозь рубашку чувствуешь жар обнаженной мужской кожи. Радовало, что Вебранд спал в штанах, иначе я бы позорно сбежала.

— Чувствуете, как разливается тепло от моих ладоней?

— Да…

Переполненная смущением, я готова согласиться со всем, лишь бы поскорее он меня отпустил. Зачем я приняла предложение? Уснула бы и без его сомнительной помощи.

— Сосредоточьтесь на ощущениях.

Голос Вебранда обволакивал, словно весенний мед. Я сама не заметила, как обмякла и распласталась на его груди.

— Вы в безопасности. Вам спокойно и тепло. — Он говорил тихо, шевеля теплым дыханием мои волосы у виска. — Вы свободны. Птицей парите в лазури небес…