— Наместница Тучата, что правила Доршатой лет за сто до Азарии, продержалась на троне всего два года — своего рода рекорд! Разумной женщиной ее не назовешь, не так ли? — издевательски поинтересовался он. — Зачем же начинать правление с казни собственного мужа? А скоропалительное замужество, что последовало за этим? Совет Дворца не мог это одобрить и… ну, ты сама знаешь, дорогая. Печальная судьба и в высшей степени поучительная история.

У Бретты от злости загорелись щеки, но она надеялась, что появившийся румянец спишут на оживление. На языке у нее вертелось острое словцо, но она сдержалась и с улыбкой скользнула взглядом по балконам.

— Успокойся, Луберт, — произнесла «золотая» Бретта, отщипнув ягодку от кисти винограда — его доставляли в Доршату из Баттапа. — Я не собираюсь претендовать на то, на что у меня нет прав. Я не наследница, не понимаю, откуда у тебя такие мысли. Все, что я хочу, это сохранить свой маленький двор, своих фрейлин и остаться в Доршате. Если тебе это не нравится — что ж, я уеду и стану жить в замке мужа. Луберт замолчал, обдумывая слова сестры, затем бросил проницательный взгляд поверх бокала.

— Рад слышать это, — осторожно проговорил он. — Да, конечно, я бы предпочел, чтобы ты, вместе со своим двором, оставалась в Доршате.

«У тебя на глазах», — добавила мысленно Бретта и чуть улыбнулась. Она внимательно оглядела ложу напротив, где сидели приглашенные норлоки: богатые семьи Доршаты, влиятельные лица Серого Замка. Советник по финансам оживленно переговаривался с Болфортом, находившимся в соседней ложе, бриллиантовые перстни Советника переливались радугой. Сульга среди норлоков не было.

— Я рассчитываю на твое благоразумие, Бретта, — подчеркнуто проговорил Луберт. — Сама понимаешь, в противном случае злые языки тут же смешают твое имя с грязью. Ты и так достаточно скомпрометировала себя тем, что живешь отдельно от мужа. Подмоченную репутацию не спасешь, никто не заступится за тебя. — Луберт довольно улыбнулся.

— Богатое же у тебя воображение, братец! Добавь еще, что по ночам я пью кровь девственниц. Или развращаю маленьких мальчиков!

Луберт усмехнулся.

— Хорошая мысль! — сказал он. — Использую ее как-нибудь.

Бретта сделала знак слуге, тот неслышно приблизился, налил из кувшина освежающий напиток.

Йора, чувствуя, что у подруги происходит неприятный разговор, беспокойно ерзала на месте. Бретта улыбнулась ей и устремила взгляд на арену: выступления по выездке закончились, и вот-вот должны были начаться скачки.

Никто не заступится, это так. Солдаты принесут присягу новому Наместнику и встанут на его защиту. Дворцовая гвардия… Бретта перевела задумчивый взгляд на Лоринга. Он имеет большое влияние в дворцовых кругах, но вряд ли захочет рисковать. Остаются северные провинции… и норлоки. Не так уж мало, если Серый Замок, конечно же, решит изменить своему обычному правилу — не вмешиваться в дела людей.

Да, скоро в Доршате начнутся интересные события, большая игра. Награда выигравшему — власть. Проигравшему… Бретте вспомнились леденящие сердце истории о подводных темницах Драконьих скал. Она сжала губы и усилием воли отогнала страшное видение.

Пристальный взгляд брата Бретта встретила улыбкой:

— Я не собираюсь стоять у тебя на дороге, Луберт. — Не сомневаюсь, — так же любезно откликнулся брат. Он повернулся к сестре, улыбаясь, но его синие глаза были холоднее льда: — Я просто хочу, чтобы ты знала, что произойдет, если ты вдруг окажешься у меня на дороге.

Если глаза молодой женщины наводили на мысль о летнем полдне и золотом вине, то взгляд черных глаз старухи был похож на внезапно блеснувшее лезвие острого ножа. Он мгновенно проник в самую душу норлока, обнаружив то, что было спрятано в глубине: настороженность, опасение, недоверчивость и напряженность. Сульг насторожился, но старая женщина отвела взгляд и защелкала деревянными вязальными спицами.

…Мада, женщина, которую он встретил на берегу озера, оказалась разговорчивой и смешливой. Через несколько минут он знал о ней почти все: она вдова, живет вместе с бабкой и зарабатывает на жизнь тем, что ткет гобелены.

— Конечно, немного за это платят. — беспечно сообщила Мада. — Да хватает на жизнь!

Она искоса взглянула на своего спутника, улыбаясь. Сульг тоже улыбнулся в ответ, не разжимая губ, чтоб женщина не заметила клыки.

— Так говоришь, ты в охране каравана? И здесь всего на пару дней? — Мада окинула его быстрым оценивающим взглядом. — Это не тот ли караван из Кадгара, что вчера пришел? Вы угодили как раз в дни праздника, потому и мест на постоялых дворах нет, везде полно народу! Но у нас в доме есть свободная комната, мы с бабкой сдаем ее… иногда.

Норлок согласно кивнул. Он знал, что караваны, делая остановку в крупных городах, обычно располагались за крепостной стеной, и охранники, пользуясь тем, что караван находится в защищенном месте, частенько отправлялись на поиски приключений или навещали своих подружек.

— Как ты оказался на окраине? Наверное, спутал улицы? Приезжим в Брере немудрено заблудиться… Народу кругом много — это потому что сегодня ночью на городской площади будет веселье. Если хочешь — могу тебя проводить…

Мада невзначай задела его рукой и снова улыбнулась.

Сульг припомнил разглагольствования Кейси, который объяснял свой феноменальный успех у женщин довольно просто.

«Все, что от тебя требуется, — это смотреть на нее. И улыбаться, само собой, — снисходительным тоном объяснял он. — Думать в это время можешь о чем угодно. Главное — смотри и улыбайся. Уж это всегда будет истолковано, как надо! Беда только в том, что все они любят поболтать. Но когда она, наконец, умолкнет, можно переходить к делу».

— Правду говорят, что караванщики заводят подружек в каждом городе? — Мада поудобнее перехватила корзину. — У моей подруги младшая сестра познакомилась с сарамитом из охраны каравана, который ходил их Кадгара в Шармиш. Ждала его, он каждый раз привозил подарки: то гребни, то ткани, даже ожерелье один раз привез, конечно, не из настоящих камней, но очень красивое! Даже деньги давал! А потом куда-то пропал. Наверняка убили. А ваш караван что везет? Пряности и вино?

Сульг незаметно ускорил шаг, стараясь быстрее миновать проулок: когда окраину будет прочесывать патруль, соседи Мады конечно же вспомнят незнакомца.

— Сколько дней будет стоять ваш караван? Пять? А когда придете сюда в следующий раз? В начале зимы? Зачем тебе останавливаться в трактире, там с приезжающих дерут втридорога!

Сульг снова прибавил ходу, борясь с желанием ухватить Маду за шиворот, чтобы заставить идти быстрее.

Маленький домик, где она жила, стоял в самом конце проулка: старый, приземистый, с выцветшими темно-серыми стенами, облупившимися ставнями, в окружении разросшихся кустов бузины и ежевики. Покосившийся забор был подперт кольями, а рассохшаяся калитка удерживалась веревочной петлей. Мада пропустила вперед норлока, задев крутым бедром, потом вошла следом и набросила петлю на покосившийся столбик.