Данан шла в темноте, полагаясь на зрение эльфа и наймитский опыт гнома. Она уговаривала себя, что это уже Шестая Пагуба, и раз мир до сих пор стоит, значит, предыдущие пробуждения Темных Архонтов закончились для них неудачно, значит, Смотрители Пустоты и жители Аэриды смогли победить тьму и, значит, у них тоже должен быть хотя бы жалкий осколок надежды на успех. Но когда ночами пробираешься по чужой стране к родине, где тебя преследовали и будут преследовать снова, когда вздрагиваешь от каждого шороха в траве и шелеста птичьих крыльев, трудно быть смелым и верить в победу.

Переход давался трудно: оставаться в дозоре днем после бессонных ночей странствия казалось сущей пыткой. Однако никто не жаловался. Спустя несколько дней Данан стала раздражительнее обычного, и мужчины, не сговариваясь, списали это на очевидные вещи. Жал, несмотря на явность собственной пользы в отряде, ни сыскал за неделю ни капли симпатии. Поскольку по-прежнему было неясно, что им движет, услужливость и «якобы верность условной клятве» лишь добавляли мужчинам подозрительности. С Данан оказалось проще. Она, как никто другой в их группе знала, что за неодолимая сила заключена в руках эльфа-эйтианца. Знала, что захоти он, и все они уже бы были мертвы. Даже если бы ей снова удалось загнать Увядание внутрь себя, если бы она смогла ранить Жала, они погибли бы. Возможно, Жал потихоньку бы издох от мук вслед за смотрителями, но проверять наверняка Данан не хотела совсем.

Может, она надеялась, что живой Жал позволит ей распутать дело с Девирном? Доказать невиновность Редгара Тысячи Битв, в чем бы его ни обвиняли? А, может, рассчитывала, что если не удастся ничего доказать по-хорошему, получится все свалить на него, этого эльфа, сказав, мол, смотрите все, мы приволокли к вам убийцу и подстрекателя, это он повинен во всех бедах, он шпионил и доносил, он делал все, что угодно — все то, из-за чего судьба Даэрдина рухнула глубже подземных туннелей Руамарда.

У чародейки не было ответов ни для себя, ни для других.

Данан осталась на страже в условленном порядке, когда до рассвета оставалось чуть больше часа. Они расположились в пролежине меж холмами, за следующим после неё бугром начиналась низина Лейфенделя, заболоченная почти на всей северной широте. Идти, не спускаясь, вдоль границ Лейфенделя и Ас-Хаггарда и дальше было нельзя — такой тракт неизменно привел бы их к воротам Керума, и ничего хорошего это не сулило. Трудно забыть того, кто в одиночку обвалил городские ворота, использовав для этого темнейшую магию и погубив или покалечив не один десяток солдат. Её, Таламрин, точно вспомнят.

— За спуском через несколько лиг начинается марь, — тихо настоял вернувшийся Жал. Данан, вздрогнув, вскинулась испуганной совой.

— Не подкрадывайся! — прошипела она, с трудом сдержав крик. Жал подал плечами и сел на землю рядом с молодой женщиной.

— Привычка, — не столько объяснил, сколько напомнил эльф. Привычка, от какой не отказываются, поняла Данан. — Нам надо добраться до укрытия за одну ночь, и даже быстрее. Добраться через топь, Данан. Я не болотоходец, чтобы ты знала.

Да, это проблема.

— Может, Хольфстенн знает, как пробраться, — неуверенно предположила Данан. — А, может, и Дей. Ред говорил, они проходили с Диармайдом в Талнах через Лейфендель.

Эльф хмыкнул.

— Смотрю, на полезность вашего старины Борво ты тоже особенно не надеешься?

Данан отрицательно мотнула головой:

— Борво, кажется, ненавидит магов. Не понимает совсем, и боится, вешая на нас все грехи. В остальном, он хороший человек.

Жал пошире расставил ноги, свесил предплечья на колени.

— Я тоже ненавижу магов, — сообщил он, не глядя на чародейку.

Данан, сглотнув, подобралась. Жал сидел расслабленно, но поди пойми убийц! Есть ли у них хоть какая-то поза, которая не таит угрозы?

— Тогда почему я еще жива? — спросила она, скрывая робость.

— Взяла меня, чтобы я это исправил? — Жал произнес это настолько буднично, что Данан в самом деле растерялась: ну в этом-то тоне точно нет угрозы! Но как тогда его понимать?!

— Не знаю, — ответила честно.

Жал снова хмыкнул — мрачнее, чем кто-либо на памяти чародейки.

— Маги Кошмара! Внушаете страх другим, а в себе даже унюхать не можете.

Данан не стала отпираться:

— Может, и страх. Никогда не стремилась быть героем.

— И правильно, — одобрительно кивнул Жал. — Все герои умирают от усталости.

«Как Ред» — пронзительно звякнуло в женской голове.

— Так почему я еще жива?

Жал оглянулся на чародейку, усмехнулся — немного криво, отчего блеснувший в лунном свете сточенный клык приобрел предельно жуткий вид. Он открыл рот, помешкал и выдал:

— Потому же, почему и я. Ты выбила жизнь для меня у своих друзей, я не посягаю на твою.

Он очевидно хотел ответить что-то еще — это ясно читалось по тому, как эльф затянул с ответом и как задумчивость на его лице сменилось обескураживающе хищной усмешкой.

— Видимо, ты ответишь потом, если мы выживем, — прокомментировала Данан.

— Может быть, — Жал тоже не стал отпираться. — Во всяком случае, тебе не стоит бояться от меня смерти, пока не попросишь. Чего не скажу о других. — Он говорил просто, как говорят люди, державшие тысячи жизней в одной руке. Той самой, способной достать до сердца, сжать его и — выдернуть или раздавить.

— Ты пробовал дотрагиваться до собственного? — спросила она прежде, чем успела подумать, и ткнула пальцем в грудь. Когда сообразила, что наговорила, вытянулась в лице, но губы Жала снова растянулись в усмешке. Он вальяжно махнул рукой: «не трясись, ничего особенного».

— Да. Показать?

Данан почувствовала себя дурой. Вдруг и до глубины. Маленькой несмышленой идиоткой. Она наскоро мотнула головой — нет-нет, что ты! — и брякнула:

— Тебе надо спать, — сказала она и привела нелепый аргумент в конце: — Остальные спят. — И снова едва не прикусила язык: ей-богу, даже влюбленная в Редгара, она соображала лучше!

— Раз остальные спят, — ответил эльф, — я посторожу. Заодно подумаю, как нам обойти болота. Тебе не кажется странным, — обратился он внезапно, — что мы формально уже находимся у самых границ Лейфенделя, а нас еще не взял на прицел ни один гарнизонный?

Данан не задержалась с ответом:

— Я думаю, пробуждение Архонта заставило все народы Аэриды мобилизовать силы для борьбы с исчадиями Пустоты. Едва ли сейчас народы воюют друг с другом.

— Разве король Драммонд погиб не в бою с парталанцами? — тут же спросил Жал.

Данан вымученно мотнула головой:

— Да откуда мне знать, как, где и от чего или от кого погиб король Драммонд?! Может, его убил один из вас? Такой же, как ты, сел рядом, втерся в доверие, или поймал в лесу, пока тот при переходах пошел помочиться! А, может, его ты убил? — шикнула он в бессилии. Эльф улыбнулся грустно: