— Не заводись, маленькая ведьма, — он коснулся женского предплечья. — У Эйтианских Гадюк не было запроса на Драммонда Саэнгрина. Может, был в других гильдиях, у нас — нет.

Данан напряглась под мужскими пальцами, но усилием воли заставила себя не дергаться. Взвинченность, яростная слабость — Вечный, она всегда была такой рухлядью?!

Не спрашивая Жала, Данан сменила тему:

— Из каких эльфов ты происходишь?

Он выгнул бровь и отпустил женскую руку.

— Из порабощенных. — Уставился перед собой, в тьму.

Это какие? — вопрос едва не сорвался у чародейки с языка, но было ясно, что толкового ответа она не получит: в истории Аэриды были уничтоженные эльфийские королевства, были раздробленные на несколько новых или объединенные из нескольких прошлых, но порабощенных — не было.

— Давно это было?

— Лет триста или около того. Я плохо помню начало. И, если честно, хотел бы помнить еще хуже.

— Я свое тоже, — вдруг усмехнулась чародейка, опустив голову. Надо же, приметил эльф краем глаза, скосив на женщину взгляд: ей идет улыбаться. Даже мимолетно.

Глубоким вечером, когда путники едва поднялись, чтобы наскоро перекусить и двигаться дальше, Жал повторил остальным то же, что прежде говорил Данан: впереди топь, а за нею — марь и дальше — заболоченная хвойная чаща. Слушая его, Данан думала, что в самом деле, как вообще можно поработить какое-нибудь эльфийское племя, если все они — светлые, темные, и вот эти, озерные — скорее станут дикими, но отобьются, скорее умрут, но не сдадутся, кто бы ни приходил за их тайнами. Она поделилась мыслями вслух, и Жал, кивнув, поддержал чародейку.

— Да, они отбивались, кто бы к ним ни приходил. А приходили многие, ибо вся магия, говорят, от эльфов.

— А все проблемы от Данан, — подколол Стенн. Чародейка покосилась его, не скрывая усмешки, и сказала:

— Помнится, когда мы шли в Талнах, вы с Редом переживали, что, едва эльфы узнают о моей причастности к Дому Кошмара, меня уволокут на казнь или что-то в этом духе.

Диармайд поскреб шею под ухом и ответил вместо гномов:

— Думаю, сейчас мирный проход через земли эльфов — меньшая из наших проблем. Если поймают, просто будем пробиваться, в конце концов, ты маг. И этот, — он кивнул в сторону Жала, — тоже явно не продавец булочек. Нам главное просто добраться до Даэрдина.

— И вляпаться в очередное дерьмо, — услужливо напомнил Борво.

Хольфстенн рассуждений лейтенанта не одобрил:

— Четыре месяца назад, прежде чем встретиться с вами в Керуме, я шел в Даэрдин как раз через озерников, и было у них оживленно. Меня напрягает, что нас еще никто не привечал каким-нибудь скорострельным предостережением или хотя бы приветствием.

Жал кивнул:

— Да, странно. Лучше убраться отсюда поскорей.

Не споря, они закончили с пайком — чем он скуднее, тем быстрее кончается. Эльф и гном держались чуть впереди, один высматривал дорогу, другой что-то напевал под нос. Они собираются пройти сквозь заболоченный лес, полный враждебных эльфов и троггов, этих жабоподобных чудищ, а он поет! — с укоризной думал Борво, наблюдая за коротышкой.

— Интересно, бывают ли ситуации, когда ты в самом деле воспринимаешь происходящее всерьез? — шепнул Хольфстенну Дей.

Гном перестал петь.

— Всерьез — это как вы, что ли? Состроить кислую мину и без конца жаловаться на жизнь?

Жал усмехнулся.

— Ты бы вообще помолчал, — огрызнулся на него Дей, с усилием переставляя ноги по взъему холма.

— Да он и так, — вступился за Жала Стенн.

— Что ты за гном вообще? Тебе, что ни эльф, то сразу приятель!

— Да ну чушь! — отмахнулся Хольфстенн. — Чтоб ты знал…

Что там должен был знать Диармайд никто не услышал: в небо взвился оглушительный вопль. Прежде Борво бы сказал, что это Данан с её Поющей Погибелью опять устраивает несусветный шум, но сегодня точно знал, что это не так. Скрежещущий визг, который до сего дня был знаком лишь смотрителям Пустоты, теперь услышали остальные.

— Ч… что это з-за хрень? — спросили вразнобой Жал и Стенн, зажимая уши.

— Это… — хватаясь за голову, изрек Борво кое-как и, зажмурившись, замычал, словно от боли.

Чудище взмыло ввысь прямо из низины вслед за собственным криком — и в этом и был ответ.

— Те…темный архонт, — потеряв вдох, шепнул Диармайд, не моргая наблюдая за монстром.

Он был огромным. Как горбатая гора на здоровенных крыльях — под стать любому дракону, но на деле нечто совершенно иное. В чем-то архонт походил на невиданных размеров нетопыря, однако, судя по облику, который отчетливо рисовался на фоне безоблачного неба в бледных отсветах луны, его задние ноги были куда мощнее, а крылья вырастали отдельно от широких рук.

Вздрогнет ли вся Аэрида, если это чудовище просто рухнет сейчас на землю?!

— На летучую мышь… похож, — заметил гном, слыша свой голос будто со стороны.

Да плевать им, на что он похож! — в сердцах выругался Диармайд.

— Откуда он здесь? — выдохнула Данан.

— Тебя что, серьезно сейчас это волнует?! — зашипел Дей. Он немного пришел в себя, схватил Данан за плечо и начал озираться в поисках укрытия.

Жал подсказал всем:

— Вниз!

Действительно, а куда еще? Упасть ничком, прикинуться мертвыми и надеяться, что Архонт, даже не будь медведь, ничего не заметит.

Они сбились в кучу, примыкая друг к другу. Хольфстенн что-то хрюкнул о том, что-де в более нелепой ситуации еще не бывал.

— И уже не будешь, если сейчас не заткнешься! — шикнул на него Дей. То, что, выпив крови исчадий и бывшего архонта, сделало их, смотрителей Пустоты, куда более чуткими, сейчас естественным образом означало, что сам Темный Архонт слышит и чует вообще все за три версты.

— Ты же не думаешь, что он потянется к нам на слух? — с горькой ухмылкой спросила Данан, не требуя ответа. Нет, он почует их так же, как все исчадия ощущают архонта, а он — их: чутьем Пустоты.

«Да заткнись ты!» — хотел было сказать Дей, но смолчал, чтобы не показывать лишний раз остальным страх. «Можно подумать, они не боятся!» — тут же оправдал Диармайда внутренний голос. Дей перевел глаза на Данан, которую уже не держал за руку. В отличие от Жала, который вместе со своим «Вниз!» потащил на землю именно чародейку. Та внимательно следила за фигурой архонта, зависшей в небесах, словно просчитывая, что они смогут сделать, если сейчас он заметит их и спикирует прямо к ним на склон. Ничего, дурочка, — захотелось шепнуть Диармайду. Тихо и уже не ругаясь. Да в самом деле, а что они смогут сделать? Только сказать, что, кажется, в их путешествии все-таки были стоящие моменты. А, может, и нет.