Втроем мы загрузились в «Ягуар» Максимильяна и отправились к особняку. Припарковавшись в переулке, прошли мимо дома Ветровой. В окнах горел свет, расшитые занавески были плотно задернуты. Я попыталась представить, как Антонина Петровна, совершив убийство, вернулась домой, занавесила окна и уселась за стол решать сканворд. «Дух» – успела записать хозяйка утром единственное слово, и вскоре ее жертва испустила дух. Слишком поэтично и совсем нереалистично, вынуждена была признать я.

Клим ждал нас на улице, прогуливаясь вокруг центральной клумбы во дворе, которая сегодня больше напоминала обыкновенный сугроб. Завидев нас, направился навстречу.

– Тимофеев обнаружил бездыханное тело супруги в ее собственном автомобиле в тридцати метрах от дома, – перешел он без лишних сантиментов сразу к делу.

– Ты имеешь в виду Анжелу? – изумилась я.

– Понимаю ваше удивление, – он обвел взглядом всех троих. – Я сам переживал за безопасность Дарьи…

– Но он решил ударить с другой стороны, – усмехнулся Бергман.

Все вместе мы стояли в паре шагов от входа в особняк, перетаптывались с ноги на ногу и представляли собой, должно быть, любопытное зрелище для зевак. Солидный высокий мужчина в модном пальто, растрепанный паренек в едва наброшенном на светлые волосы капюшоне, одетый во все черное щеголь и девица в джинсах, куртке, сером шарфе по самые глаза и высоких дутых сапогах.

– Что с ней случилось?

– Он наткнулся на нее около часа назад. Вызвал «Скорую» и полицию. Надеюсь, в ближайшее время мы что-то узнаем.

– Ее убили? – на всякий случай уточнила я.

– Дождемся версии от людей в форме или в халатах. Но, судя по количеству крови, которое я успел заметить возле открытой двери авто, почти наверняка убийство.

– Черт, – выругался Димка.

Он сунул руки в карманы, нахохлился и осторожно процедил, сунув нос в ворот куртки, так что видны остались только глаза:

– Это может быть никак не связано с особняком Ольховых…

Он говорил так тихо, что мне показалось, будто Поэт и вовсе не хочет быть услышанным.

– «Она умрет», – процитировала я.

– Это вообще ничего не значит, – упрямился Димка.

– Между безобидным тортом с фигурками и убийством есть разница, – согласился Клим. – Я не стал бы рубить с плеча.

– В шоколадных фигурках торчали ножи, насколько я помню, – принялась вспоминать я. – Ерунда, конечно, но сегодня утром после уборки Ксюша бросила мне в ответ, что собирается потратить заработанные деньги на нож… Ты говоришь, что возле машины было много крови…

– Ей свойственно появляться и от выстрелов, а также от десятка других причин. Тем же булыжником можно забить человека насмерть, раз уж мы принялись вспоминать содержание посланий Ольховым.

– На камне была дата…

– Тридцатое декабря, – напомнил Димка.

Во всем, что касалось хранения информации, Соколов был надежнее самого мощного компьютера.

– И дата рождения Дарьи. Не Анжелы, – заметил Бергман.

– Да и не тридцатое сегодня, – подытожила я, выдохнув струйку пара в морозный воздух.

– Как Ольхова? – обратился Максимильян к Климу.

– Виталий ей пока не сообщил, только мне. Переживает, как жена отреагирует, учитывая ее положение…

– Да уж, – покачал головой Соколов, не высовывая носа из воротника.

– Конкуренты скоро начнут допрашивать соседей, если Тимофеевой помогли уйти из жизни.

Конкурентами мы часто называли сотрудников правоохранительных органов.

– Кстати, где они? – Я обернулась, хотя точно знала, что во дворе, кроме нас, никого нет.

– С другой стороны дома Тимофеевых, там подъезд к гаражу, но нам лучше сейчас не показываться им на глаза.

– Пожалуй, нам всем лучше вернуться ко мне, – согласился Максимильян. – Прямо сейчас.

– Мы не можем оставить Ольховых. Что, если смерть Анжелы никак с ними не связана, а полученная угроза вполне реальна? Или это такой отвлекающий маневр, чтобы заставить нас уехать, – начала было я, но Бергман меня прервал:

– Не забывай, что кроме нас тут останутся сотрудники полиции, вероятно, в немалом количестве. Планируя маневр, злодей не мог не подумать об этом. Наше отсутствие в этом случае – меньшее из зол.

– Виталий собирается отвезти Дашу на пару дней к своим родителям, подальше от суеты, которая сейчас начнется вокруг произошедшего. Поезжайте к Максимильяну, я дождусь отъезда Ольховых и присоединюсь к вам. Кстати, они могут выйти с минуты на минуту. Как бы Дарья не заподозрила неладное, увидев нас в полном составе в собственном дворе.

Спорить с ним никто не стал, мы коротко простились, Клим вошел в дом, а мы отправились обратно к машине. Бергман шел первым, Димка следом, а я замыкала. Не доходя до дома Ветровой, резко остановилась. Мужчины обернулись, а я сказала:

– Я вас догоню через пару минут.

И бросилась в сторону немецкого дома, прежде чем они успели отреагировать на мои слова. Дверь первого подъезда легко поддалась, и я взбежала по лестнице. Нажала на кнопку звонка и стала ждать. Сердце бешено колотилось. Из квартиры доносились звуки то ли музыки, то ли работающего телевизора. Вскоре послышалась какая-то возня, и я услышала знакомый голос по ту сторону двери:

– Кто?

– Это я, Лена, виделись сегодня у Антонины Петровны.

Я не успела договорить, дверь с протяжным скрипом распахнулась, и я увидела Ксюшу. Она была завернута в полотенце, второе было накручено вокруг головы на манер тюрбана.

– Чего тебе?

– Мать дома?

– Нет, тебе зачем?

– Сигарету дай.

– Покурить? – не поняла Ксюша.

– Нет, съесть. Они у меня вместо десерта.

Девчонка хмыкнула, сделала два шага в глубь квартиры и стала копаться в своем объемном черном рюкзаке. Я обратила внимание на брелок в виде наручников, который висел на одном из карманов. В квартире было чисто, из приоткрытой двери в ванную комнату шел еле заметный пар.

– На, – она протянула мне пачку.

Я аккуратно вытянула одну сигарету.

– Спасибо, выручила.

– Тебе спасибо, помогла сегодня. Я с тобой на пару часов быстрее справилась. Обычно это у меня надолго растягивается. К тому же при тебе она сегодня не такая болтливая была.

– Антонина Петровна обычно больше склонна поговорить?

– Что ты, – усмехнулась Ксюша. – Не остановишь. Но я и рада послушать, честно говоря. Бывает интересно. Ладно, мне маску пора смывать. Бывай!

Девчонка подняла глаза, как бы показывая на тюрбан, под которым, вероятно, и была нанесена маска для волос.

Я развернулась и припустила вниз по лестнице, так крепко сжав в кулаке сигарету, что вскоре почувствовала на пальцах мелкие сухие частички табака.

В машине я, разумеется, первым делом отчиталась, где была. Бергман в свою очередь отчитал меня. Во-первых, я могла встретить кого-то из полиции, задержавшись во дворе, а во-вторых, им о моем рвении к общению может рассказать сама Ксюша. Покаявшись, я смиренно притихла. Поднесла к носу ладонь, она все еще пахла табаком из сигареты, которую я бросила в урну во дворе по пути к машине.

То недолгое время, что оставалось на дорогу до «дома с чертями», Димку было не остановить. Он сыпал версиями, причем одна казалась чуднее другой. В конечном итоге я просто перестала его слушать. Бергман тоже, кажется, кивал из вежливости, полностью погруженный в собственные размышления.

В доме