— Очень! — соглашается девушка. — На Грегори похож, только темненький!

Это высшая похвала и я показываю Мэтью большой палец, заставив его улыбаться.

— Рад знакомству, — он протягивает руку и пожимает ладонь сестры Зака. Не скупится на комплимент: — Красивая прическа, Мэри Эн. Тебе идут незабудки.

— Больше танцев, я люблю только сладкие пончики и цветы, — признается девушка, кокетливо смущаясь. — А ты любишь пончики, Мэтью? У Зака в ресторане они самые вкусные! Даже шоколадные есть с розовой пудрой!

— Даже так? Ну, думаю, с розовой я съел бы один, если бы он оказался таким же вкусным, как эта рыжеволосая девчонка.

Сказав это, он притягивает меня к себе и шутливо кусает за щеку. И тут уже мне впору смущаться, потому что я и близко не похожа на пончик, и это всерьез озадачивает мою ученицу.

Но, слава богу, она быстро обо всем забывает, стоит мне вспомнить, что я кое-что привезла для нее и ненадолго оставить наедине с Мэтью.

— Погоди, Мэри Эн! У меня же для тебя есть подарок!

Я заглядываю в машину и возвращаюсь с рюкзаком. Открыв его, передаю в руки девушки красивую фоторамку с подставкой, в которую поместила фотографию их с Грегори танца. На снимке Мэри Эн в своем голубом платье танцует «ча-ча-ча», ее поддерживает партнер, и, увидев подарок, она бросается меня обнимать.

— Спасибо, Эшли! Вот папа с мамой обрадуются! Можно я подарю это им?

— Конечно.

Когда мы все садимся в машину, я осторожно спрашиваю у Мэтью:

— Ты еще не устал проводить со мной день? Занятие в студии продлится два часа, и если у тебя есть дела…

Но получаю в ответ ласку в виде теплой ладони на затылке и нежного поцелуя в губы, от которого в моем животе тут же вспархивают яркие бабочки. Такие же теплые и легкие, как его дыхание:

— И не надейся от меня избавиться, Эш! Мне нравится быть с тобой.

На это нечего ответить. Простое признание радует сердце, и я возвращаю парню такой же нежный поцелуй.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍К концу танцевального занятия Мэри Эн и Грегори настолько воодушевлены своими успехами и встречей друг с другом, что предлагают нам с Мэтью пойти с ними в кино на двойное свидание. Надо только предупредить Закари и родителей Грегори.

Я не знаю, как отреагирует Мэтью на предложение, ведь эти двое не совсем обычные ребята и все воспринимают слишком эмоционально. Порой ведут себя словно дети, не замечая определенных условностей. Их нельзя обидеть и нужно практически за руку сопровождать в людных местах. Отвечать на массу вопросов и быть готовыми помочь в любую минуту… но он соглашается.

Правда при условии, что мы с ним возьмем билеты на последний ряд.

Перед кинотеатром мы вчетвером заезжаем поужинать в ресторан, в котором Закари работает официантом, и, если Бэйкер и удивляется, увидев меня за столиком в обнимку с Мэтью, то виду не показывает. Пообещав сестре и Грегори принести порцию их любимых пончиков с черничным кремом, загадочно усмехается моему парню и ведет с ним странный диалог, принимая от него заказ:

— Я вижу, ты все-таки получил, что хотел, Палмер.

— Это было так очевидно?

— Для меня всегда.

— А вот ты нет.

— Я больше не уверен, чего хочу.

— Понимаю.

— Мохито со льдом и кофе со сливками?

— Да, и можно погорячее, Зак! Это для меня! — прошу я друга, потирая руки в предвкушении любимого напитка, но Закари смеется, уходя к кухне.

— Ну, нет, Эшли, за горячим не ко мне!

Конечно, мы с Мэтью не смотрим фильм и не следим за сюжетом космического боевика, в отличие от наших друзей, расположившихся на ряд ниже с ведерками попкорна в руках. Говорить в шумном зале тоже не получается, а вот целоваться — очень даже. И мы целуемся так, что горят губы и кружится голова, словно и не было расставания с ночи.

Мне кажется, что у Мэтью до сих пор на губах вкус мятной прохлады и оказавшись у него на руках, я пробую их снова и снова, пока он обнимает меня, не отпуская от себя.

Когда он позже провожает меня домой, мы все равно никак не можем расстаться:

— Пора отпускать тебя, Эш, — с сожалением говорит Мэтью, взглянув на зажженный свет в окнах нашего коттеджа. — Я и так сегодня целый день испытывал терпение твоего отца на прочность. Не хотелось бы, чтобы оно внезапно закончилось.

Я тоже вижу темную макушку офицера Уилсона, выглядывающего в окно, и улыбаюсь:

— Поверь, еще есть резерв, иначе бы папа мне позвонил… Ну, пока, мистер Совершенство? Я буду скучать.

— Пока, мисс Улыбка. Я больше! И не отвечай на мои сообщения, иначе я не дам тебе спать до утра.

Но спать, когда ты влюблен, получается в обнимку с грезами, и ночь пролетает, как одно мгновение.

А в понедельник в школе всех встречает неожиданная новость — кто-то избил Шона Рентона.

Никто не знает подробностей, а сам Шон держит язык за зубами, но по тому, как сильно заплыл его глаз и разбиты губы, любому ясно, что он не на бревно в темноте наскочил.

Мы встречаемся с Эмбер и Тришей на площадке перед входом в школу, и к тому моменту, когда приходим сюда с места парковки, нам об этом только ленивый не сообщил.

— Тоже мне секрет века. Тренировок у «Беркутов» в выходные дни не было, зато была шумная вечеринка у Дугласа Харта. Говорят, перед этим Кейт закатила Шону скандал, приревновав его к Синтии Миллер, вот он и сцепился с кем-то, — строит догадки Эмбер, расправляя на плече фиолетовые косички. — Эшли, ты слышала, что они расстались?

Я пожимаю плечами, здороваясь с мимо проходящими одноклассниками.

— Да, слышала. Кейт вчера сама рассказала об этом родителям за завтраком. Но, если честно, меня это не удивило — Шон ей никогда и не нравился по-настоящему. А вот насчет Синтии выглядит странно — они ведь подруги.

— Вот именно! — важно хмыкает Эмби. — И если подумать, любому станет ясно, что Синтия никогда бы не рискнула перейти Хардинг дорогу — она же не сумасшедшая! Просто наш популярный добби-кэп кое-кому надоел. И нужен был лишь повод!