— А я и его поцелую! — легко пообещала мелкая.

— Шлюшка, — беззлобно усмехнулась Мила, пихнув ее в плечо. — Пошли лучше погреемся.

— Ты иди, я сейчас нам чего-нибудь налью и буду!

Мила кивнула и, выбравшись из воды, прошлепала в парилку. Иволга же подплыла ко мне и, дернув за ногу, стащила в воду.

— Попался! — и поймала мои губы своими.

Мы целовались уже много раз, но под водой, конечно, впервые. Когда вынырнули, несколько секунд никак не могли отдышаться.

— Мила лучше! — красноволосая показала язык и, хихикнув, отплыла подальше.

— Ну и иди к своей Миле! — чуть обидевшись, я демонстративно лег на спину и уставился в потолок, балансируя на поверхности теплой воды.

— Как скажешь!

Она и вправду ушла. Покачиваясь на воде, я все рассматривал натяжной потолок, пытаясь собрать мысли в предложения — слишком много выпил сегодня. Не знаю, было ли нормальным все происходящее, но мне пока нравился праздник.

В бильярдной заиграла музыка. Хорошо. Всем было хорошо.

* * *

— С Новым годом! — бокалы загремели друг о друга, и пузырьки в шампанском рванулись со дна еще быстрее.

Шел уже второй час ночи, мы успели протрезветь, и теперь снова пили, поздравляя друг друга. Подарки решили не дарить, иначе нам с Ивой бы пришлось потратить часть отложенной на её бегство суммы. Я оглядел друзей: Лена сидела напротив, вытянув длинные ножки под стол, Рус, абсолютно счастливый, гладил по волосам развалившуюся у него на коленях Иволгу, а Мила, опьяневшая быстрее всех, смотрела вокруг неожиданно теплым и мягким взглядом.

— Я так вас всех люблю!

Улыбка преобразила её острые черты, осветила глаза, и передо мной предстала очень теплая и ласковая Мила. Думается, что такой её мало кто видел. Кажется, перемену в девушке заметили все, но она, вопреки обыкновению, не смутилась, а лишь рассмеялась мягким открытым смехом.

— Друзья, — это слова Мила произнесла медленно, пробуя его на вкус.

— Давайте потанцуем! — Ива поднялась так резко, что Рус едва успел убрать подбородок от черной макушки.

По радио, все это время наполнявшему комнату музыкой, заиграла ритмичная попса. Лена, будто только того и ждала, подошла ко мне и, не дав опомниться, потащила на середину комнаты. Справедливости ради надо сказать, что никто не остался в стороне — Руслан попытался пригласить Иволгу, но мелкая легко увернулась от его рук, оставив один-на-один с Милой. А та, пьяная, легонько толкнула парня в грудь, выводя из-за стола. Таким образом все выбрались на «танцпол».

Это был странный танец. Мы танцевали бы в парах, если бы не Иволга. Она периодически меняла партнеров, легко за руку отправляя Руса к Лене, Милу ко мне, потом меня к себе, Лену к Миле, и так дальше, все быстрее и быстрее, подчиняясь нарастающему темпу песни. Получился своеобразный хоровод, а, говоря образно, — звёздная система, солнцем которой служила красноволосая. Всем нравилось, девочки смеялись, мы с Русом любовались ими и старались не отставать от ритма. Ива вся светилась, кружась между нами, рисуя узор танца, управляя собственной мини-вселенной.

А потом песня закончилась, и мы опять приземлились на диван, чтобы продолжить застолье. Иволга оказалась у меня на коленях, и остаток ночи прошел как бы в теплом тумане, из которого я изредка выныривал, чтобы ощутить новый прилив счастья и любви к ребятам вокруг. Друзья были здесь, со мной, и наша радость умножалась в десятки раз, укрывая плотным мягким покрывалом. Отдыхали мы до утра, причем последних часа три проспали на уютном диванчике, лежа друг на друге, уставшие, пьяные и довольные. Праздник подходил к концу.

* * *

Домой добирались на такси, мучимые пока не сильным, но уже напоминающим о себе похмельем. Вывалились из машины у подъезда, в обжигающий мороз предновогоднего дня, доплелись с Ивой до квартиры, поддерживая друг друга. Едва раздевшись, мелкая рухнула в предусмотрительно расправленную кровать. Я задернул шторы, щурясь на ослепляющее утреннее солнце в окне, и тоже забрался под одеяло. Меня моментально обняли, забравшись под правую руку.

— Кедр?

— М?

— Ты был когда-нибудь на море?

— Не спится, да?

— То есть, нет?

— Был, — вздохнул я. Глаза слипались, но решил потерпеть ради подруги. — Маленький был, уже толком ничего не помню.

— А я помню. Мы с семьей летали, радовалась каникулам, как ненормальная. Море такое большое, а я была совсем маленькая, мне прям глаза открыло, понимаешь? Увидела эту воду до горизонта, обалдела совершенно. Думаю: «Вот она, бесконечность!». А потом, — Ива замолчала на секунду, собираясь с мыслями, — потом было море ночью. Когда в нём отражались звезды и Луна, и когда оно не просто уходило к горизонту — горизонта не существовало вовсе. Я смотрела, смотрела во все глаза, потом подняла глаза к небу, и поняла: вот это бесконечность. С тех пор и мечтаю о космосе.

— Ммм… — говорить я уже не мог, сил не осталось.

— Спи, чурбан стоеросовый! — она не обиделась, а просто замолчала и замерла.

Слушая мерное дыхание Иволги, я и уснул.

* * *

Из постели выбрались только вечером. Спасибо молодости — после всего выпитого отделались лишь несильной головной болью. Стали готовиться провожать старый год уже вдвоем: я отправился на кухню, готовить и разогревать еду, а Иволга осталась в комнате, накрывая небольшой столик. После шумной гулянки дом казался уютно тихим, окружающим незаметным теплом. Настроение оставалось спокойным и хорошим, удивительно праздничным. Собрав на стол, мы с Ивой забрались на диван, взяли по бокалу вина и включили телек. Не то, чтобы хотелось посмотреть передачу или фильм — скорее просто вместе помолчать, заполнив чем-нибудь тишину.

Иволга положила голову мне на плечо.

— Давно у меня не было такого Нового года.

— А у меня не было никогда.

— Естественно, — фыркнула мелкая. — И как, понравилось?

Я кивнул. Ива повернулась на бок, отложив бокал, и аккуратно обняла меня.

— Ты чего?

— Прошлый Новый год я встречала на улице. А сегодня — с тобой. Сильно повезло.

— Мне с тобой — тоже, — я почувствовал, как горят уши.

Ивушка улыбнулась,