– А что братец мой Михаил насчет дочери своей Евлалии задумал.

Ради такого случая Алена сбегала за новой бутылкой пива, которую Наташа и влила в себя залпом. Инга смотрела на мощное горло этой женщины, на ее огромные руки, от всей ее фигуры веяло физической мощью. Если она и впрямь ночью захотела убить Настю, это ей не стоило бы никаких усилий. Настя, а особенно Настя спящая или находящаяся в полудреме, не могла бы оказать достойного сопротивления этому чудищу.

Да, но где был Филипп в это время? Почему он не пришел на помощь своей жене? Ведь он был мужем Насти, должен был находиться ночью рядом с ней. Впрочем, у них ведь с Настей случилась размолвка. Вероятно, Филипп не ночевал прошлой ночью с женой в одной постели.

От налитых кровью глаз Наташи не укрылось, что Алена на этот раз одной бутылкой не ограничилась, в кармане у нее была еще одна. Расправившись со своей бутылкой, Наташа протянула руку за следующей:

– Дай!

– Сначала расскажи.

– Дай! Не могу бухло видеть спокойно в чужих руках.

– А ты не запьянеешь?

– Я не буду всю бутылку сразу пить. По глоточку отпивать стану.

Поколебавшись мгновение, Алена все же передала бутылку пива Наташе. Толстые пальцы женщины тут же сомкнулись на горлышке бутылки, которая показалась в этих лапищах совсем крохотной, хотя это была стандартная пол-литровая стеклянная бутылка. И Инга с содроганием представила, ЧТО могли сотворить такие сильные руки с куда более миниатюрной Настей.

– Ну так слушай: братец мой с детства шебутной был. И первый раз он по малолетке сел. Тогда-то мы еще с матерью думали, что он образумится, передачки ему на почту таскали. Но он как вышел, сразу же нам заявил, что работать не будет, а станет жить блатной жизнью.

И слово свое Михаил сдержал. С той поры он нигде не работал, в армии не служил, в жизни страны не участвовал, а лишь жил какой-то своей странной и малопонятной матери и сестре жизнью.

– Полгодика потусит – опять суд, опять он на зону едет. Самый долгий срок, какой он на свободе провел, так это два года.

Как раз в эти два года и произошло судьбоносное знакомство Михаила с Настей.

– Мы с Настей вместе в училище учились. Когда я увидела, что она глаз на Михаила положила, я ей сразу сказала, что мужик он ненадежный, с ним больше проблем, чем радости.

Но Настя к мудрым словам подруги не прислушалась. То ли она понадеялась на свое влияние на Михаила, то ли ей казалась забавной мысль взять и перевоспитать Михаила, сделать из него нормального человека, то ли мужское обаяние Михаила настолько увлекло Настю, что ни думать, ни здраво рассуждать она уже просто не могла.

– Стали они жить вместе. Не прошло и полугода, как Настя забеременела.

Сначала Михаил обрадовался, но затем призадумался. Пеленки, распашонки, детское питание, а там и на работу придется устраиваться. Что же это? Конец всей его прежней жизни? Конец его планам стать крутым авторитетом, чтобы всякая мелкая сявка боялась и трепетала при одном только его имени?

– В общем, Евлалия родилась, когда Михаил уже снова сидел. Жениться на Насте он не захотел, да и она не настаивала. Поняла моя подруженька горькую правду насчет Мишки, да только поздно уже было.

Однако Наташа не бросила попавшую в беду подругу. Она взяла две подработки, и женщины вместе стали поднимать на ноги маленькую Евлалию. Вот только девочка родилась слабенькая, часто болела. Настя все свободное время проводила в поликлиниках, а лучше ребенку от прописываемого лечения не становилось.

– То одна болячка к ней прицепится, то другая. Мы уж не знали, что и делать. И к знахаркам возили малявку, а бабки в один голос: мол, лучше этому ребенку умереть, мол, чертово семя. Ну, просто как сговорились все!

Два года прошли для Насти, словно в аду. Помощи ни от кого, кроме Наташи, и так бывшей в курсе происходящего, Настя не видела. Да и кто бы ей стал помогать? Своих родственников она даже не поставила в известность о том, как живет. Гордость в Насте была сильнее нужды. Она никому не желала признаваться, в какую ловушку угодила.

– Настя и про то, что родила, никому не сказывала и мне не велела говорить. Сначала твердила: может, еще помрет девчонка, ни к чему и рассказывать. А потом комплексовать начала: мол, у всех все хорошо, у меня одной плохо.

Но на третий год жизни Евлалии судьба сжалилась над Настей, и ей неожиданно улыбнулась удача. Молодой специалист, к которому направили Настю с ребенком, оказался не просто знающим врачом, но еще и очень сердечным человеком. Он назначил правильное лечение, которое быстро избавило Евлалию от ее проблем со здоровьем, и, кроме того, предложил Насте провести лето у него на даче.

– Удобно ли? – засомневалась Настя.

– Дача стоит пустая, после смерти родителей я ею не пользуюсь. Буду только признателен, если вы там поживете. Тем более что вашему ребенку необходим свежий воздух.

Настя подумала и приняла любезное приглашение доктора. Она даже не подозревала, что вместе с дачей и свежим воздухом она обретет и новую жизнь.

– Соседом по даче оказался не кто иной, как Филипп. У него был перелом, на ноге красовался гипс, работать он не мог, в санаторий или лечебницу ехать не хотел, вот и остался на даче дожидаться, пока срастется кость.

И уж как-то так получилось, что Настя до такой степени приглянулась Филу, что он закрыл глаза и на наличие у нее не совсем здорового ребенка, и на сомнительное прошлое самой избранницы, а видел лишь одну Настю, ее красоту и преданность ему.

– В общем, что-то он там в ней разглядел. Поженились они. Филипп сразу в гору пошел. Настя при нем. Евлалию они как родную дочку растили, правду ей про отца не говорили и мне не велели. Ну, а всем прочим родственникам и знакомым Настя свою дочку представила как от Филиппа будто бы ее родила. На том все и успокоилось. Муж есть, ребенок есть, достаток в семье имеется, казалось бы, чего еще?

И лишь одна Наташа хранила тайну рождения своей племянницы, словно предчувствуя, что рано или поздно этой тайне надлежит увидеть свет. Долгих три с лишним десятка лет от Михаила не было никаких известий. После того как он отказался жениться на ее подруге, Наташа прервала со своим братом отношения. Мать их умерла, завещав квартиру дочери.

– А с Мишки и комнаты в коммуналке, что от отца досталась, довольно будет. Даром, что сын, он и коммуналку-то с таким поведением не заслужил. Но уж пусть, надо же ему где-то жить. И тебе хоть мешать не будет.

Так распорядилась мать, и Наташа считала, что все вполне справедливо. Действительно, кто ухаживал за матерью в старости? Разве Мишка? Нет, это делала Наташа, не отходя от постели смертельно больной матери, и честно заслужила львиную долю в наследстве. Видимо, Михаил тоже это понимал, потому что на наследство не претендовал и вообще никак себя не проявлял, просто исчез.

Наташа по брату совсем не скучала. Когда он был рядом, она видела от него одни лишь неприятности. А история с Настей и вовсе отвратила сестру от брата. Наташа благополучно забыла о своем брате и жила эти годы, если не счастливо, то, во всяком случае, вполне безбедно и беззаботно. Природа одарила ее отменным здоровьем и немалой физической силой, так что она была уверена, что сможет проработать на своей кухне еще много лет и, даже уйдя на пенсию, не останется без возможной подработки.