Мыс миновали, отыграв метров триста. Совсем неплохо.

Сергей стоял у руля и наслаждался. Понятно почему в нурманских кённингах называли драккар жеребцом крови Имира[23]. Похожее чувство испытывает всадник, ощущая, как повинуется ему конь. «Морской конь» был в десятки раз сильнее любого жеребца, и сейчас он был – его, Сергея.

– Ты – прирождённый кормчий, Вартислав! – одобрительно произнёс Прастен.

Вернувшись на корму, он уже минут десять наблюдал за Сергеем, не спеша отнимать у того кормило.

– Жаль, если сегодня наш явий путь закончится и ты не узнаешь, каково это: гнать корабль меж волн под штормовым ветром.

Сергей оглянулся. Ну да. Ромей настигал. Погоня продолжалась уже больше двух часов, но хеландий пока что хода не сбавил.

Сергей поглядел на мерно вращавших вёсла русов.

Прастен угадал его мысли.

– Могут, – сказал он. – Но недолго. А потом нас догонят ещё быстрее.

Сергей, впрочем, и сам это знал.

– Ты знаешь ромеев лучше меня, отрок. Почему они на нас напали?

Предположение у Сергея было. Но стоит ли его озвучивать? Хотя что это изменит, когда их догонят?

– У нас нурманский корабль. А нурманы Харальда грабят ромеев. Я сам был тому свидетелем.

– Вот же волки, – проворчал Прастен.

Впереди – выдающаяся «головой» в море Святая гора. Так по-ромейски. Италийцы её Верблюдом именовали[24]. Весьма заселённое место. Вокруг – куча поселений. Большой монастырь Святых Апостолов Петра и Павла, насколько помнилось Сергею. Серьёзный такой монастырь. Настоящая крепость. На самой горе тоже укрепления. Ещё бы. Стратегически очень выгодное место. Здоровенный кусок побережья просматривается. И посёлков вокруг не меньше полудюжины. Земля отличная, воды пресной хватает, берег удобный, бухты защищённые. Защищённые от штормов. От морских разбойников защитят только качественные стены и крепкий гарнизон.

В бухте перед горой – ромейская гавань. Немаленькая. И в ней, естественно, корабли. Какие именно – не разглядеть. Попросить Машега присмотреться? Хотя какая разница. По прикидкам Сергея, хеландий догонит их через час-полтора.

Огибая гору, рискнули подойти к берегу почти вплотную. То был двойной риск: можно было на мель или на камни угодить, а можно было заполучить подарочек сверху. Где крепость, там и орудия. Причём наверняка заранее пристрелянные.

Но по обоим пунктам – обошлось. Хотя, судя по оживлению на берегу, погоня не осталась незамеченной.

Рискнули и отыграли ещё минут пятнадцать.

За горой – ещё одна бухта. Тоже селения, гавань, суда… Среди которых могли оказаться и боевые ромейские.

Но обошлось. Наперерез им никто не кинулся. И к погоне тоже никто не присоединился.

Однако положение русов всё равно было незавидное. Примерно через полчаса хеландий вышел на дистанцию «орудийного» выстрела.

Хлопнула тетива лука. И – ругательство по-хузарски. Машег выстрелил и промазал.

Впрочем, как и ромеи. Тяжёлая стрела плюхнулась в воду метрах в пятнадцати позади. Следующая прогудела над головой и впилась в палубу рядом с мачтой. Здоровенная, в палец толщиной.

– На первых шести румах – сушить вёсла и облачаться! – проревел Прастен и отобрал у Сергея кормило.

– За лук берись! – велел он.

Ещё одна стрела… Прошла поверху и булькнула впереди. Ромеи не учли, что «Живущий боем» внезапно снизит скорость.

Сергей вспрыгнул на скамью. Метрах в ста с небольшим – разрезающий воду нос ромейского корабля, выгнутый книзу. Внизу, надо полагать, таран. А наверху – площадка для стрелков, которых разглядеть непросто: хеландий существенно выше драккара.

Непросто, но можно.

Победный вскрик Машега… И яростные вопли ромеев.

И град стрел… Впустую. Лишь немногие долетели до драккара и не поразили никого.

– …Брони вздеть! – закричал Прастен, когда первая смена облачившихся снова заняла места на гребных скамьях.

Ромейские лучники стрелять перестали. Зато вовсю заработали обе баллисты.

Некоторые снаряды попадали в драккар. К счастью, не в людей. От такой стрелы не убережёт ни щит, ни броня.

Хеландий заметно приблизился. Лучники на носовой площадке снова принялись стрелять.

– Щиты с бортов на спину! – взревел Прастен.

Ему самому стрелы не угрожали. Защищала «раковина» высокой кормы.

Сергей выстрелил, взяв поправку на высоту хеландия. Выпустил три стрелы, одну за другой. Вроде попал. Один раз – точно. И тут же пришлось спрятаться. Теперь, когда между драккаром и ромейским кораблём оставалось метров семьдесят, кучность и точность ромейских стрелков существенно увеличились. И били они в основном в Сергея и Машега, который тоже стрелял «очередями». Пошлёт пару стрел – спрячется.

Сергей обтёр лоб рукавом рубахи. Жарко, однако. И это – ему. А каково сейчас гребцам? В бронях, шлемах, поддоспешниках…

Хеландий взял левее. Если они поравняются с драккаром, то для их стрелков гребцы станут лёгкой мишенью. И стрелы – ещё не самое опасное. В вооружение хеландия входят не только стреломёты, но и таран. Дыру, может, и не пробьют. Доски корабельной обшивки у драккара – отменной крепости и упругости, однако если и не сломаются, то разойдутся наверняка. И всё. С течью в борту не повоюешь.

Таранить хеландий не стал. И швыряться тяжёлыми предметами, способными пробить палубу драккара, – тоже.

Судя по всему, его командир рассчитывал взять «Бойца» призом. Поравнялись. Нависли высоким бортом, над которым уже поднялись абордажные доски. Перебравшийся на левый борт Сергей увидел, как ромеи убирают вёсла. На хеландии эта операция куда сложнее, чем на драккаре, поэтому Сергей понимал, почему Прастен не опасается, что с вёслами «Живущего боем» проделают то же, что он сам провернул с вёслами ромейского корабля. Будь Сергей главным, он бы уже приказал убрать вёсла и приготовиться к бою. Или Прастен надеется, что хеландию не хватит инерции, чтобы обогнать драккар? Не может же он так ошибаться?

Инерции ромейскому кораблю хватило с лихвой. Несильный гребок вёслами левого борта – и здоровенный хеландий устремился наперерез драккару. Ромеи наверху радостно заревели.

– Крепи!!! – закричал кормчий, срывая голос.

Вращение вёсел остановилось. Русы изо всех сил упёрлись в рукояти замерших в воде вёсел.

Драккар в считаные секунды потерял скорость, и скула хеландия, которая должна была прижаться к борту драккара, прошла метрах в десяти от цели. На ромейском корабле заорали громче. Но уже разочарованно, а не воодушевлённо.