похищенного ксеноартефакта. Тем не менее Амакур сознательно вмешался в работу господина и во второй раз, попавшись в ловушку вредоносного кода. Техноадепт сейчас наверняка переживал крайне болезненные секунды существования, когда вредноносный код из перехваченного им сообщения нагревал его когитаторы до предельных значений. Этот факт заставил металлическую голову Вульфа слегка наклонилась вправо, став первым за долгое время отголоском его когда-то живого тела. Даже парившие рядом с ним сервочерепа изменили своё построение, повернув алые линзы глаз к хозяину, потому что для их ограниченных функций оценка такого жеста была новым делом. По ускоренному анализу выходило, что посланный им на Фрацию техноадепт, имевший при себе несколько ценных и редких устройств, за которые и его, и его хозяина, некоторые могущественные люди захотели бы убить, попал под влияние врага. Но разбираться с этим стоило позже.

— У нас проблемы со связью, магос. Кто-то глушит и меняет вокс-сообщения по всей столице. Вы что-нибудь знаете об этом? — дошедший до магоса голос магистра звучал даже немного обвиняюще, как будто Гавин Сорнери считал Вульфа виновным, и в свете действий техноадепта Амакура так оно и было, хотя знать об этом глава Ангелов Ночи не мог.

— Я выясняю этот вопрос, — ответил магос максимально нейтральным тоном, в этот раз избавив свой модулированный голос от каких-либо признаков понятных людям эмоций.

— Выясните как можно скорее и помогите нам от них избавиться, иначе на Фрации случится еще одна гражданская война, — не самым довольным голосом ответил Гавин, и модели эмоциональных шаблонов Вульфа зафиксировали в его тоне то, что магистр не сказал вслух, а именно то, что это была не просьба, а требование, обличенное в словесную форму просьбы.

Конечно, Ангелам Ночи нужна была помощь. Конечно, она нужна была быстро. Конечно, они рисковали. Но магосу сначала нужно было решить свой вопрос.

— Дайте мне минуту, — ответил он и прекратил сеанс связи, переключившись на выяснение местоположения слуги, а затем отправил ему прямой вызов с требованием предоставить отчет о своей деятельности.

Техноадепт, как ни странно, приём вызова заблокировал, а своё местонахождение скрыл в достаточной мере, чтобы Вульф мог определить лишь примерную область площадью в два квадратных километра. В следующую наносекунду магос уже отменял протоколы подчинения клады ржаволочих, которых доверил Амакуру, но те были деактивированы. Или уничтожены. Кто бы ни заставил техноадепта работать на себя, он был достаточно компетентным, чтобы избавиться и от ржаволовчих.

Анализ возможностей, проведённый следом, дал магосу понимание, что для эффективного решения вопроса ему нужно спуститься на планету. Менее эффективно, но безопасно, было направлять Ангелов Ночи с "Аксиомы", которой он тут же дал команду двигаться к низкой орбите над столицей, чтобы уменьшить время отклика и нарушить работу своего теперь уже бывшего подчинённого. Позор, что ему приходилось действовать лично, но нельзя было дать десантникам понять, что им мешает тайно посланный магосом агент.

— Я могу обезопасить ваши вокс-переговоры на девяносто семь процентов, уважаемый магистр, но проводные средства связи вне моей компетенции, — сообщил он, снова выйдя на связь с Гавином Сорнери и в этот раз не встречая сопротивления техноадепта.

Вероятно, тот еще корчится от боли, либо же, получив болезненный урок, больше не рискует пытаться перехватывать сообщения повелителя.

— Вы выяснили кто это делает и где он? — послышался ответ главы Ангелов Ночи.

— Работаю над этим. Как только будет что сказать, вы об этом узнаете, уважаемый магистр, — пообещал он, солгав.

— Отлично. Благодарю за быструю реакцию, магос, — приободрённый Гавин отключился.

А Магенраду предстояло решить вопрос о том, как убрать Амакура так, чтобы об этом никто не узнал, потому что если его первыми найдут Ангелы Ночи, проблем не избежать.

XLII

Никар мог только поблагодарить себя самого за такую проницательность в подготовке к операции на Фрации, что ему довольно просто было теперь скрываться от братьев и врагов, которые хотели его, да впрочем и всех их, подставить. За что он никогда не уважал тех, кто предпочитал закон, так это за то, что они были ограниченными дураками. Мир был куда шире, чем рамки закона, и ограничивать себя было, наверное, одним из худших деяний. Если, конечно, ты не ограничиваешь себя во вредных занятиях, вроде поклонения Хаосу, чем грешили идиоты из большинства банд в пределах этого разорванного войной сектора.

К счастью, Никар был умным парнем и ограничивал себя только в правильных местах, из остальных получая всё, потому на текущий момент у него было достаточно знаний и понимания того, что происходит, но, что еще важнее, он узнал примерное местонахождение того, кто паразитами управлял. Его новые друзья из числа фрацианцев подсказали ему то, что он хотел знать, потому что в таком большом и полном людей городе даже ночью сложно остаться незамеченным, а те, для кого ночь основное рабочее время, обычно очень внимательны к деталям.

Он проскользнул в тесный полный мусора переулок, кутаясь в свой драный плащ, словно какой-то прокаженный, и, если бы был неженкой, то еще и закрыл бы нос от отвратительного запаха гниения и фекалий, который там царил. Неженкой однако Повелитель Ночи не был, потому бесшумно прошел мимо спящего наркомана, переступив через его вытянутые ноги, и быстро добрался до противоположного конца переулка, старательно обходя кучи того мусора, который мог прилипнуть к подошве сапог. Перед ним был тупик, высокая стена между жилыми блоками, выстроенная не так давно, чтобы перекрыть вход в заброшенные казармы когда-то следивших за районом надзирателей. После годичной давности погромов там остались лишь руины, которые никто не спешил восстанавливать, и место было идеальным для укрытия, поскольку прямого доступа туда не было, но оставался подземный ход, которым в них попали паразиты с проводником из числа бывших надзирателей. Никар даже узнал имя этого человека и помнил, как едва не рассмеялся, узнав, что самый разыскиваемый человек Фрации скрывается теперь под носом у тех, кто его ищет.

Ангел смерти использовал ручной ауспик, чтобы проверить наличие зрителей с другой стороны, а затем, убедившись, что их нет, перемахнул через трёхметровую стену с такой лёгкостью, будто она была полуметровым заборчиком, и с тихим шорохом приземлился на заполненную разбитыми машинами площадку позади интересовавшего его здания. Все машины тут были лишь сожженными остовами, которые оставили на потом, а потом просто забыли, но они давали хоть какое-то прикрытие, потому за эту глупость Никар мысленно чиновников, решавших судьбу этого участка, поблагодарил, а затем сбросил рваный плащ и расправил хамелеолин, сливаясь с окружающим пространством, чтобы неспешно добраться до почерневшего от копоти