Десять, пятнадцать минут истекают. От них несет, они потеют,и запах от этих парней напоминает запах жареных цыплят.

Пройдет двадцать минут бойцовского клуба. В итоге один изэтих ребят отключится.

После боя два этих парня, излечивающихся наркомана, будутдержаться рядом весь остаток ночи, избитые и улыбающиеся после такого жесткогобоя.

Со времени бойцовского клуба этот парень-механик всегдакрутится около дома на Пэйпер-Стрит. Хочет, чтобы я услышал песню, которую оннаписал. Хочет, чтобы я увидел скворечник, который он построил. Показывает мнефото какой-то девушки и спрашивает, достаточно ли она симпатичная и годится лив жены.

Сидя на переднем сиденье Кадиллака, этот парень говорит мне:

— Видите торт, который я испек для вас? Это я сам.

Мой день рожденья не сегодня.

— Масло немного протекало сквозь прокладки, —говорит парень-механик. — Но я сменил масло и воздушный фильтр. Проверилсливной вентиль и подачу. Сегодня вечером вроде будет дождь, поэтому я заменили дворники.

Я спрашиваю — «Что планирует Тайлер?» Механик открываетпепельницу и заталкивает туда зажигалку. Он спрашивает:

— Это что — тест? Вы испытываете нас?

«Где Тайлер?»

— Первое правило бойцовского клуба — не упоминать обойцовском клубе, — отвечает механик. — А последнее правило ПроектаРазгром — не задавать вопросов.

Тогда что он может рассказать мне?

Он говорит:

— Вам нужно уяснить следующее: ваш отец был для васпрототипом Господа Бога.

Позади нас моя работа и мой офис удаляются, удаляются,удаляются, и исчезают.

Я принюхиваюсь к запаху бензина на моих руках.

Механик рассказывает:

— Если ты мужчина, христианин и живешь в Америке, —твой отец для тебя прототип Господа Бога. А если ты никогда не знал своегоотца, если твой отец смылся, или умер, или его никогда не было дома, — чтоты можешь сказать о Боге?

Все это — догма Тайлера Дердена. Нацарапанная на листочках,пока я спал, и переданная мне для печати и фотокопирования на работе. Я читалвсе это. Даже мой босс, скорее всего, читал все это.

— И ты придешь к тому, — говорит механик. —Что проведешь всю свою жизнь в поисках отца и Бога.

— Над чем вам стоит задуматься, — продолжаетон. — Так это над тем, что, возможно, Бог не любит вас. Может быть,Господь даже ненавидит нас всех. Но это не худшее из того, что могло быпроизойти.

Как виделось Тайлеру, получать внимание Бога своим плохимповедением лучше, чем не получать его вообще. Может потому, что Божья ненавистьлучше, чем Его безразличие.

Если бы у вас был выбор — стать злейшим врагомГоспода, — или же никем, — что бы вы выбрали?

По Тайлеру Дердену, мы — нежеланные Божьи дети, без особогоместа в истории и без особой значимости.

Пока мы не привлечем внимание Господа — у нас никакойнадежды ни на проклятие, ни на Искупление.

Что хуже — ад, или вообще ничто?

Только пойманными и понесшими наказание можем мы спастись.

— Сжечь Лувр, — говорит механик. — Иподтереть задницу Моной Лизой. Тогда, по крайней мере, Бог будет знать нашиимена.

Чем ниже падешь — тем выше вознесешься. Чем дальше сбежишь —тем больше Господь возжелает, чтобы ты вернулся.

— Если бы блудный сын никогда не покидал дом, —говорит механик. — Упитанный телец остался бы жив.

Недостаточно просто превысить численность песчинок на берегуили звезд в небе.

Механик выводит черный «корниш» на старый промежуточныйхайвэй без объездной полосы, и уже за нами вытянулась цепь грузовиков, идущихна позволенной законом предельной скорости. «Корниш» наполняется светом фармашин, идущих за нами, и вот они мы, за разговором, — отражаемся наветровом стекле. Едем в пределах ограничения скорости. Настолько быстро,насколько позволяет закон.

Закон есть закон, — сказал бы Тайлер. Превыситьскорость — это все равно, что разжечь пожар; все равно, что установить бомбу;все равно, что застрелить человека.

Преступник есть преступник есть преступник.

— На прошлой неделе мы заполнили еще четыре бойцовскихклуба, — говорит механик. — Может Большой Боб возьмет на себя пускнового филиала, когда мы найдем бар.

Так что на следующей неделе он прокрутит правила с БольшимБобом и даст ему собственный бойцовский клуб.

С этого момента и в дальнейшем, когда лидер открываетбойцовский клуб, когда все стоят вокруг пятна света в середине подвала вожидании, лидер остается в темноте и расхаживает кругами за пределами толпы.

Я спрашиваю — «Кто составил эти новые правила? Это Тайлер?»Механик улыбается и отвечает:

— Вы сами знаете, кто составляет правила.

«Новое правило — никто не должен находиться в центребойцовского клуба», — говорит он, — «Никто не будет в центре вниманиябойцовского клуба, кроме двух дерущихся людей. Голос лидера будет звучать,медленно перемещаясь вокруг толпы, из темноты. Люди в толпе будут смотреть наостальных через пустой центр помещения».

Теперь так будет во всех бойцовских клубах.

Найти бар или гараж, чтобы основать бойцовский клуб — непроблема; в первом из баров, — в том, где по-прежнему собираетсяизначальный бойцовский клуб, — собирают месячную выручку только за однусубботнюю ночь бойцовского клуба.

По словам механика, еще одно новое правило бойцовского клуба— это то, что бойцовский клуб всегда останется бесплатным. Вступление никогдане будет ничего стоить. Механик кричит, высунувшись из окна, навстречу движениюи ночному ветру, обдувающему машину:

— Нам нужны вы, а не ваши деньги!

Механик орет в окно:

— На то время, пока ты в бойцовском клубе, ты — это несумма твоих денег в банке! Твоя работа — это не ты сам! Твоя семья — не ты сам,и ты не тот, кем себя считаешь!

Механик орет против ветра:

— Твое имя — это не ты сам!

Космическая обезьяна на заднем сиденье подхватывает:

— Твои проблемы — это не ты сам!

Механик орет:

— Твои проблемы — это не ты сам!

Космическая обезьяна выкрикивает:

— Твой возраст — это не ты сам!

Механик орет:

— Твой возраст — это не ты сам!