— Можно посмотреть место, где проникли в дом? — спрашивает Джеймс.

Мы ставим пустые чашки на поднос и выходим вслед за хозяйкой из комнаты, возвращаемся в прихожую и проходим в столовую. Там стоит гигантский стол с восемью большими стульями вокруг. Она указывает на окно в дальнем углу.

— Вот отсюда они и проникли в дом. Вынули стекло из рамы.

Пожилая дама подходит к огромному буфету. Он почти пуст. С безнадежным видом она смотрит на него.

— Они унесли все, что имело хоть какую-то ценность. Оставили только несколько предметов из фарфора, которые мне подарили дети. Хоть за это я благодарна грабителям. — В ее голосе слышится волнение. — Забрали даже часы, подаренные мне мужем на первую годовщину нашей свадьбы.

Ее голос срывается, и слезинка катится по щеке. Мы оба бессознательно подаемся вперед, тронутые ее горем.

На удивление приятным голосом детектив Сэбин говорит:

— Мне очень жаль, миссис Стефенс.

Он делает паузу, чтобы пожилая дама немного пришла в себя. Спустя несколько мгновений он мягко продолжает:

— Мы пригласим сюда экспертов-криминалистов, миссис Стефенс. Вы что-нибудь здесь трогали?

Она медленно качает головой, а Сэбин осторожно берет ее под руку и помогает выйти из столовой. Офицер Мэтт присоединяется ко мне в холле, а Джеймс Сэбин помогает пожилой даме прилечь на диван в гостиной. Он возвращается к нам и, обращаясь ко мне, говорит:

— Послушай, я знаю, что тебе нужно делать записи, но, может быть, ты согласишься посидеть с ней? Хотя бы немного.

Я киваю и иду в гостиную. Все это не слишком приятно. Понимаю, почему Джеймс Сэбин так злится на меня, когда речь заходит об ограблениях. Мое первое знакомство с ограблениями было связано со старым Себастьяном таким-то, который, сказать откровенно, был не слишком симпатичным персонажем. Но преступление против пожилой женщины, единственной собственностью которой были воспоминания и несколько дорогих для нее вещей, выглядит по-настоящему скверно. Я присаживаюсь на диван рядом с ней и начинаю использовать свои профессиональные способности в благих целях.

На протяжении следующего часа мы разговариваем о ее семье — ее последнем муже, детях и внуках. Она рассказывает мне о каждой фотографии на рояле. Проходит почти час, и миссис Стефенс чувствует себя намного лучше. Детектив Сэбин то исчезает, то появляется, прерывая наш разговор своими вопросами. В конце концов, он начинает задавать те же вопросы по новой. Мне приходится выйти, и я возвращаюсь в столовую через холл. Застаю там Роджера.

— Не подходи близко. Понаделаешь отпечатков.

— Роджер, ты лысый болтун, — лениво говорю я.

Он усмехается:

— Как дела?

Я топчусь в проходе.

— Отлично, — с ноткой сомнения отвечаю я.

Он поднимает глаза:

— Значит, не очень, да?

— Да, не очень. Сегодня я нечаянно включила сирену в машине, а потом упала на тротуар, споткнувшись о конфету.

Роджер начинает смеяться. Я тоже улыбаюсь, и мне становится легче. Он продолжает свою работу, а я несколько минут наблюдаю за ним.

— Грустно, правда?

— Что именно?

— Что ограбили старушку.

Он отрывается от дела и смотрит мне прямо в глаза:

— В нашей работе и не такое увидишь, дорогая.

— Да, наверное.

Я кисло улыбаюсь. Джеймс Сэбин останавливается позади меня:

— Нам пора идти. Роджер, нашел что-нибудь?

Роджер кивает:

— Несколько волокон. Ту же самую субстанцию, которую мы нашли на месте первого ограбления, я обнаружил на ручках шкафа. Похоже, это дело рук одного и того же человека.

— А ты не нашел эту субстанцию где-нибудь еще в доме?

— Нет, только здесь. Преступник ничего не трогал, кроме ручек буфета.

— Есть возможность выяснить, что это за вещество?

— Нужно время, Джеймс. Ты ведь знаешь, как это бывает.

Детектив Сэбин вздыхает:

— Да, знаю. Увидимся.

Роджер кивает, и мы прощаемся с ним. Проходим в гостиную. Миссис Стефенс все еще сидит на диване, глядя перед собой.

Джеймс выводит ее из состояния задумчивости:

— Нам нужно идти. Мы что-нибудь можем для вас сделать?

Она осторожно поднимается и улыбается нам:

— Нет, спасибо. Я провожу вас.

Мы направляемся к двери.

— Рада была познакомиться с вами, — искренне говорю я.

— Я тоже. Спасибо, что поговорили со мной. Мне было очень приятно. Благодарю за вашу доброту, детектив.

Мы выходим из дома. По дороге я оборачиваюсь и с удивлением обнаруживаю, что она все еще стоит на пороге и терпеливо смотрит нам вслед. Она действительно провожает нас, что кажется совершенно удивительным. Меня так провожали единственный раз, но лишь для того, чтобы убедиться, что я действительно покинула дом.

Мы пристегиваем ремни, и Джеймс Сэбин говорит:

— Слушайте, может, вы перестанете называть меня детективом Сэбином, а я вас мисс Колшеннон? Кстати, довольно смешная фамилия.

— По-моему, несколько грубоватая. То есть вы, конечно, не виноваты в том, что у вас фамилия труднопроизносима.

— Я имел в виду фамилию Колшеннон, — сухо парирует он.

— Если хотите, мы можем называть друг друга по именам, — продолжаю я.

— Это не значит, что мы станем ближе, — сурово говорит он, включая первую передачу.

— Не беспокойтесь, я об этом даже не думала.

— Будь моя воля, вас здесь бы не было.

— Вы со всей очевидностью дали мне это понять, — отвечаю я и мысленно возвращаюсь к истории с утечкой информации.

По дороге в участок мы молчим. Я думаю о своем разговоре с миссис Стефенс и вдруг говорю:

— Эти ограбления становятся серийными?

— Думаю, да.

Мы приезжаем обратно в участок. Я первая выползаю из машины и жду, когда сварливый мерзавец Дэйв пропустит меня через охраняемую дверь. Он даже не поднимает глаз. Как только детектив С… простите, Джеймс входит, сержант сразу поднимает голову. Как он понимает, кто вошел? У него там что, система зеркал?

— Доброе утро, сэр!

О Боже! Все еще утро?

— Доброе утро, Дэйв. Как дела?

— Хорошо, спасибо. Доброе утро, Холли, — говорит Дэйв, пропуская нас. Я очень удивлена, что он знает мое имя, и глупо улыбаюсь.

Мы с Джеймсом поднимаемся вверх по лестнице. На втором этаже он говорит:

— У меня есть кое-какая работа в другом отделе, так что увидимся позже.