Надо было торопиться. Вечером зачет по судебке, который начнется уже минут через сорок, но бежать не хотелось. Лера медленно брела по улице, смотрела под ноги на искрящийся снег. То и дело на нее наталкивались спешащие люди, кто-то извинялся, кто-то грубо окрикивал, но Лерка не реагировала, погрузившись в размышления.

«Вот ведь как получается. Отец был успешным, можно сказать даже вполне обеспеченным человеком. У него было все — дом, семья, даже не одна, друзья. Лерка всегда считала, что папа — идеал мужчины. Что бы ни случилось, он всегда с честью выходил из трудных положений, никогда не сгибался, и не падал духом. Но... Такой успешный и сильный, без малого за год он скатился на самое дно, где нет никого и ничего, только безудержная страсть к бутылке. Значит, идеальных людей не бывает. И даже сильные люди могут сломаться. И из-за чего? Из-за подлости и низости отдельно взятых индивидуумов. Всегда осуждая слабость, отец сам стал слабым и безвольным. И если бы не Сонечкина болезнь, наверное, так и погиб бы в той вонючей дыре без прошения и покаяния. Вряд ли Лера стала бы его искать, если бы все было хорошо. За тот год, что отец пропал, Лерка не раз винила себя за ту вспышку гнева, за те все слова, что вылила на голову отца тогда, в день его приезда. Но ей и в голову не могло прийти, что такой сильный и мужественный человек, как папа, найдет самый простой выход из положения — просто уйдет от реальности. Хорошо, еще не покончил жизнь самоубийством. Словом, и она виновата в том, что произошло с отцом. «Правду люди говорят, — несчастье иногда очень помогает, — решила Лерка. — Когда бы мне еще пришло в голову разыскивать его? А так под гнетом наших общих неприятностей, может, и восстанет из пепла». Лерке очень понравился сегодня решительный блеск его глаз, когда он говорил о своей работе. И то, что до сих пор еще сохранились люди, которые в него верят и готовы помогать, тоже что-то значит. Этот печальный Винни-Пух так уверенно говорил, что отец справится с недугом. Не каждому опустившемуся человеку даже некогда близкий товарищ отвалит столько денег.

Лерка нащупала конверт. Боже, куда же это она собралась с такой прорвой денег? Надо мчаться домой, отдать бабушке, а потом снова в универ на зачет. Но, взглянув на часики, Лерка поняла, что она безнадежно опаздывает.

«Ладно, поеду в институт, — решила Лерка, забегая в переход подземки. — Просто не буду выпускать сумку из рук. Быстро сдам зачет и домой».

— Куда прешься? — Здоровенный мужик уперся толстым животом в Лерку. Чтобы не упасть на скользкой лестнице, он схватил ее за плечи. Лерка спиной почувствовала холод стены перехода.

— Ой, простите, задумалась.

— Задумалась она! — возмущался толстяк, отодвигаясь и давая ей пройти. — Бегут, как сумасшедшие, людям проходу не дают!

Он еще что-то бубнил, поднимаясь по лестнице, но Лерка его не слышала.

Она вбежала в аудиторию, когда старый профессор уже собирал свои бумаги.

— Пересветова! — Он строго посмотрел на нее поверх очков. — Вас извиняет только наличие множества детей и блестящие отметки. У вас ровно десять минут на подготовку.

— Эммануил Иванович, я сразу отвечу, — расхрабрилась Лерка. Она скинула дубленку и перекинула длинный ремень сумки через голову, прижав ее в животу.

— Ну, тогда прошу-с, уважаемая, присаживайтесь, — ухмыляясь, сказал профессор.

Но через минуту его ухмылка сползла с губ, уступив место широкой довольной улыбке.

— Вас ждет блестящая карьера, Валерия Алексеевна, блестящая! — воскликнул профессор, расписываясь в зачетке. — Вы не думаете остаться после учебы в аспирантуре?

— Что вы, Эммануил Иванович, мне семью кормить надо, — засмеялась польщенная Лера. — Не до учебы.

— Жаль-с, жаль-с, — покачал головой старый интеллигент и захлопнул свой портфель. — Ну, прощайте.

Лерка распрощалась и рванула домой. Настроение было прекрасное. Сложнейший зачет — сдан! Деньги на кодировку отца и обследование Сонечки — есть, город сказочно хорош в преддверии праздника! «Что еще надо для счастья? — мелькнула мысль. — Надо на Новый год собрать всех у нас. Запечь гуся, поставить высокую елку. Все, как раньше. Везуню попытаться выдернуть. Обещал же».

При воспоминании о Сереге губы сами собой растянулись в улыбке. Забавный у нее дружок. Чтобы там ни привиделось Натке, а отношения между Лерой и Сергеем самые теплые и дружеские. А больше и не надо.

— Бабуль, это я! — прошептала Лера, тихо вползая на кухню.

— Что так поздно? — гневно прошипела Фаина. — Уже половина двенадцатого.

— Да я ж зачет сдавала! — напомнила Лера. — Так что сегодня у нас день хороших новостей! Деньги я у папиного друга взяла.

— Давай я спрячу! — потребовала Фаина.

Лерка полезла в сумку. Долго рылась в ней, потом рывком вывалила все содержимое на стол. Покатилась рассыпанная косметика, на пол свалились какие-то бумаги, звякнула связка ключей. Конверта не было.

— Ну, сделали тебя классически, это ж ребенку ясно! Ты что, газет не читаешь? — в который раз сокрушалась Натка, расхаживая по кухне.

— Нет, не читаю! — огрызнулась Лера. — У меня, знаешь ли, нет времени читать и смотреть телевизор!

— Тихо вам, отца разбудите! — прикрикнула на них Фаина. — Хватит собачиться, от этого деньги не материализуются. Все. Бог дал — Бог взял.

— Дал-то, может, и Бог, а вот забрал мерзавец и подлец, — уже тише сказал Натка. — Ладно, давай подумаем, у кого мы можем перезанять.

— У меня кроме твоего Свята богатых знакомых нет, — печально ответила Лера.

— Свята нет в России. — Натка закурила сигарету. — У него медовый месячник.

Как только с Соней случилась беда, Натка, наступая на все свои больные места, позвонила Святу. Но любезный голос матери бывшего любовника вежливо пояснил, что мальчик в Париже со своей женой и что Наташеньке больше нет смысла беспокоить его. «Ни по какому поводу!» — более жестко закончила она. Натка уверила ее, что больше ни один представитель их клана не услышит тембра голоса Натальи Баскаковой, даже если она будет подыхать от голодной смерти.

— Вот ведь судьба-злодейка, — печально резюмировала Натка. — Вчера я на белом коне, сегодня — нищая, голодная и холодная пешком. Конь сдох, оруженосец ушел.

— Ну, не такая ты и нищая. А по поводу голода и холода... — Фаина хотела развить эту тему, но Лерка вдруг схватила подругу за руку.

— Постой! Как ты сказала?

— Чего? — не поняла Натка.

— Ну, конь, пешком...

Натка недоуменно посмотрела на подругу.

— Я говорю, сегодня на белом коне, — проговорила она. — А завтра пешком. Лер, ты чего?

Но Лерка уже не слушала ее, лихорадочно копаясь в толстой визитнице.

На стол летели маленькие картонные прямоугольники, несущие в себе координаты магазинов, салонов и многочисленных клиентов юрконторы.