— Чарли, я прошу тебя, не рассказывай никому про Одри.

Этот вечер просто удивительный. Я все время удивляюсь и удивляюсь!

— О том, что застала ее голой на коленях?

Видимо, Венера не уловила сарказм в моем голосе, потому что кивнула.

— Это может разрушить ее репутацию.

— Знаешь, думать о собственной репутации надо до того, как раздеваешься перед чужим мужчиной.

Моим мужчиной, между прочим! И хотя сейчас мне хочется оторвать ему, например, хвост, от этого он не перестает быть моим.

— Это жест отчаяния!

— Что?! Тебе об этом что-то известно?

Венера прикусила губу, потом покачала головой:

— Мы разговаривали сегодня. Альфа Конелл приехал в Морийский лес, чтобы убедиться, что брачный договор в силе, и взял Одри с собой. Но Доминик назвал своей женщиной тебя, и Одри поняла, что он хочет расторгнуть союз и окончательно от нее отказаться. А для волчицы это ужасно! Это означает, что она…

— Мне уже объяснили, что это значит, — сухо перебила я. — Так что там с Одри?

— Она сказала мне, что всеми силами не допустит этого. Я старалась ее отговорить, но она не стала слушать и ушла.

Внутри меня снова заворочалось что-то темное и звериное, явно приобретенное с силой имани. Хантер был прав, что мы гораздо ближе к вервольфам, чем нам кажется.

— Каким образом она собиралась остаться в роли невесты?

К счастью, Венеру не пришлось пытать, чтобы услышать ответ.

— Одри этого не говорила напрямик, но я тоже не вчера родилась. Помнишь, я рассказывала про голос альфы?

Я кинула.

— У волчиц есть подобное оружие. Хотя это сложно назвать оружием. Мы можем соблазнить любого свободного волка, если захотим.

Она, что, околдовать его хотела?!

— Доминик не свободен.

Венера ничего не ответила, но опущенный взгляд сказал все лучше любых слов. Я не волчица, а значит, со мной не нужно считаться. Не дерево, подвинусь.

— Я не думала, что она решится. Для волчиц честь — самое ценное.

— Видимо, не для всех, — хмыкнула я.

— Ты сама сказала, что это не сработало.

— Откуда мне знать, что там сработало или нет? Меня же он выгнал!

— Но он не поддался ее силе. Поэтому прошу, не рассказывай никому про Одри.

Так, все!

— Иначе что? — интересуюсь я. — Никто замуж не возьмет? Разве не этого она добивается?

— Нет! — запальчиво отвечает она. — Я уверена, что это даже не ее идея, а альфы Конелла. Ты не знаешь Одри, она на самом деле хорошая, просто запутавшаяся.

Ага, не волчица, а просто зайка!

— Венера, зачем ты ее защищаешь? Она тебя ни во что не ставит.

— Потому что она мой друг.

— По мне так она дрянь последняя. Ты сама это знаешь, но не желаешь признавать.

Вот не хотела говорить, само вырвалось, но у Венеры сверкнули глаза.

— Одри не идеальная, но и ты тоже. Ты же не рассказала Доминику про Хантера.

— Что именно ты должна была мне рассказать?

Венера бледнеет, а я едва не подпрыгиваю и поворачиваюсь на голос своего волка, стоящего в дверях.

Когда только подкрался?

Первая мысль — Венера сделала это нарочно. Чтобы Доминик услышал то, что ему слышать не положено, но судя по ее перепуганному виду, большой и сильный альфа подошел бесшумно даже по меркам вервольфов. По крайней мере, я успеваю уловить ее взгляд, прежде чем она опускает глаза в пол.

— Конеллы не твоя забота, Венера. — Он не повышает голоса, но сейчас даже я чувствую, что он использует его для воздействия. Это голос альфы, предупреждающий, подавляющий волю. От него по коже мурашки, хотя его сила сейчас направлена не на меня. — Ты теперь член моей стаи, не забывай об этом, и не заставляй меня жалеть о своем решении принять тебя.

— Прошу простить, что разочаровала тебя, альфа.

— Ты расстроила мать моего волчонка.

Я, не стесняясь, закатываю глаза.

Чего он добивается? Чтобы она упала на колени, как Джинджер?

— Может хватит показательных порок? — интересуюсь я, сложив руки на груди. — Расстроила меня вовсе не Венера.

— Иди, — приказывает он, не глядя на девушку — Доминик смотрит на меня, и в его глазах полыхает яростная буря, которую он, видимо, пытается удержать.

Венера быстро покидает комнату, тем не менее осторожно закрыв за собой дверь. Ее шаги стремительно стихают, но Доминик выдерживает еще минуту паузы. В эту минуту я возвращаю ему его же взгляд. На меня это не действует, пусть хоть обсмотрится!

— Ты все еще хочешь видеть ее своей помощницей? — спрашивает он.

— А ты все еще хочешь видеть меня своей парой?

Доминик шагает ко мне, а мне даже не нужно заставлять себя оставаться не месте. Злости во мне сейчас на десять яростных волчиц.

— Ты не должна говорить со мной в таком тоне, когда мы не наедине.

— Позволь уточнить, это когда ты общаешься со стаей? Или когда я застаю тебя с полуголыми девицами? И вместо объяснений ты меня посылаешь.

— Не посылаю, а прошу выйти. Так было нужно.

— То есть застань ты меня с обнаженным мужчиной, ты бы просто вышел и отправился по своим делам?

Вот теперь медовая радужка его глаз окрашивается в желтый, его скулы заостряются, как во время трансформации, а я чувствую дикое, ненормальное удовлетворение, что достигла своей цели, и одновременно досаду, потому что хочется найти нормальное объяснение произошедшему. Хочется ему поверить.

— Это другое. И если мне не изменяет память, совсем недавно именно так и было.

— Он не был голым!

— К счастью для Бичэма, иначе бы мне с кем было сражаться в эти выходные.

— При чем здесь вообще Хантер?

— При том, что ты продолжаешь с ним общаться. Несмотря на свое обещание.

Меня разбирает нервный смех.

— Ты сам это придумал.

— Я слышал ваш разговор с Венерой.

— Это другое, — отвечаю его же словами.

— Я с удовольствием послушаю.

— А я с удовольствием послушаю объяснение, что моя такая называемая пара делала с бывшей невестой? Кстати, бывшей ли?

— Я расторг договор с Конеллами.

— Ну слава Владыке, хоть одна хорошая новость за вечер, — цежу я и прикладываю пальцы к губам. — Дай угадаю, по этому случаю Одри решила устроить для тебя стриптиз?

Яростный огонь во взгляде Доминика будто гаснет, сменяясь на холод. Такой холод, что им можно заморозить всю комнату, нет, весь этот дом. Это взгляд я видела лишь однажды, когда он сказал, что я не нужна ему.