Долго ли он сможет продержаться на воде, цепляясь за спасительную скалу, ослабевший и потрясенный, когда вода билась вокруг его тела, а сильное течение сдавливало его сведенные судорогой ноги? Он видел вокруг неяркие вспышки зеленого света, мерцающие неподалеку и напоминающие такой же приглушенный свет, какой был в кустах того, внешнего мира. Ибо он больше не видел над собой ночного неба. Над его головой нависала скала; должно быть, он очутился в какой-то пещере или туннеле, проходящем под водой. И снова его охватил ужас, когда он понял, что теперь он угодил в ловушку.

Вода продолжала омывать его тело, и в эти мгновения у Шенна возникло искушение отдаться стихии, ибо чем больше он будет бороться, тем скорее его силы иссякнут окончательно. В конце концов он перевернулся на спину, попытавшись поплыть по течению, абсолютно уверенный, что больше не выдержит борьбы.

К счастью, между каменным потолком и водой оставалось несколько дюймов, поэтому Шенн мог дышать. Но страх такого ужасного конца: быть заживо похороненным в подводной пещере, вытягивал у молодого человека все нервы. И охвативший его животный страх постепенно уничтожал его последние силы, пока его не вынесло в какое-то другое место. Куда — он не знал…

Было ли это лишь его разыгравшимся воображением, или течение вдруг стало медленнее и мягче? Шенн пытался определить скорость своего передвижения через какой-то туннель, местами освещаемый зеленым светом. Теперь он повернулся и медленно поплыл, чувствуя себя так, будто к рукам подвешены тяжеленные гири. Ребра напоминали ему клетку, в которой были заперты его легкие, готовые разорваться от боли.

Еще один освещенный участок… еще один, чуть больше… потом еще больше, он растянулся над головой подобно крыше. Вот, наконец-то он вырвался! Он вырвался из туннеля в пещере, просторной настолько, что ее аркообразный потолок напоминал небесный свод над головой. А участки света стали ярче, и теперь они попадались странными группами, что-то напоминая Шенну.

Ничего нет лучше свободы над головой, думал Шенн, и тут заприметил берег, находящийся не очень далеко от него. И он поплыл к этой гавани, собрав остатки своих сил, зная, что если ему не удастся быстро добраться до берега, то ему — конец. Он сам не понимал, как ему удалось доплыть до цели, и теперь его щека ощущала мягкость песка, казавшегося ему нежнее всех вещей на свете; его пальцы впились в песок, когда он пытался вытянуть из воды свое тело. Когда он лишился сознания, его ноги по-прежнему оставались в воде.

Он очнулся от звука. Но это не было звуком шагов по песку. Однако Шенн понимал, что больше он не один. Он обхватил себя за плечи руками и, ощущая нестерпимую боль, приподнялся. Как-то ему удалось встать на колени, но стоять он пока не мог. Его тело наполовину откинулось назад; поэтому он встретил пришельцев в сидячем положении.

Их… их было трое. У них были головы драконов и изящные, усыпанные драгоценными камнями тела, сверкающие даже в полутьме. Их желтые глаза сосредоточенно, но холодно смотрели на него, и в них не отражалось ни одного человеческого чувства, возможно, кроме холодного любопытства. А за ними стоял четвертый, которого Шенн сразу узнал по грациозным очертаниям ее тела.

Шенн сцепил руки на коленях, чтобы удержать тело от дрожи, и вызывающе глядел на них. Он не сомневался, что именно они доставили его сюда, как пленника, равно как знал того, кто был их шпионом или посланником, который так глупо попался в его ловушку.

— Что ж, я у вас, — хрипло произнес он. — Что дальше?

Его слова глухо прозвучали над водой и отозвались эхом по пещере. Ответа он не услышал. Они просто стояли, наблюдая за ним. Шенн напрягся, взял себя в руки, решив не сдаваться, а главное, помнить о своем «я», ибо это было единственным оружием против их мощи.

Та, из-за которой Шенна притащили сюда, наконец зашевелилась, со свойственной ей своеобразной застенчивостью, описала вокруг остальных окружность. Шенн резко отдернул голову, когда ее лапа протянулась к его лицу. Но через некоторое время, предположив, что она искала свой — особый — вид связи, он подставил лицо кончикам ее пальцев, несмотря на то что теперь от этого легкого, но уверенного прикосновения по его коже пробежали мурашки. Ему безумно захотелось избежать любого контакта с ней.

На этот раз не случилось ничего необычного. К его удивлению, в мозгу оформился вполне конкретный вопрос, такой же ясный, словно его задали ему вслух:

— Ты кто?

— Шенн… Шенн Ланти, — отвечал он вслух, после чего превращал слова в мысли. — Шенн Ланти, терранец, человек.

Он старался отвечать им так, чтобы не поддаться их власти окончательно и бесповоротно.

— Имя — Шенн Ланти, человек… да, — принял его ответ чужак. — Терранец?

Это уже было вопросом.

Имеют ли эти существа хоть какое-то представление о космических полетах? Смогут ли они понять концепцию другого мира, населенного другими разумными существами?

— Я прибыл с другой планеты… — Шенн попытался создать в уме четкую картину — шар планеты в космическом пространстве, свободно летящий корабль…

— Смотри!

Ее пальцы все еще покоились между его бровями, но другая лапа обитательницы Колдуна показывала на куполообразный потолок пещеры.

Шенн выполнил ее приказ. Он пристально изучал светлые участки, казавшиеся ему такими знакомыми с первого взгляда; он изучал их как можно внимательнее, чтобы понять, что они обозначали. Карта звезд! Карта звездного неба, какую они видели с внешней оболочки Колдуна.

— Да, я прибыл оттуда, со звезд, — ответил он, и его голос гулким эхом пронесся по пещере.

Пальцы упали с его лба; чешуйчатая голова повернулась к остальным, и они обменялись взглядами. Теперь она бесшумно разговаривала со своими соотечественниками. Затем лапа снова вытянулась вперед.

— Пошли!

Пальцы взяли его за правое запястье, сжимая его с удивительной силой; и вместе с этой силой он почувствовал, как в его изможденное тело влился поток свежей энергии. Когда она дернула его вверх, он мгновенно окреп и прочно встал на ноги.

Вероятно, теперь Шенн стал пленником, но он очень устал, чтобы требовать объяснений от своих сопровождающих. И даже обрадовался, когда его привели в очень необычное круглое помещение без потолка, оставив в полном одиночестве. В одном углу лежал толстый матрас, похожий на коврик, слишком короткий даже для его тела, но оказавшийся мягче любой «постели», на которой он спал после налета трогов на разведлагерь. Над ним тускло мерцали пятна света, символически изображающие некогда угасшие звезды. Он пристально смотрел на них до тех пор, пока они не стали объединяться в созвездия, чем-то напоминая спирали драгоценностей, обвивающие тела аборигенов; потом он уснул и не видел снов.

Терранец проснулся от странной тревоги, овладевшей всем его существом; наверное, это было подсознательное чувство неведомой опасности, витающей где-то рядом с ним. Но оно не исходило не от моделей звезд, мерцающих над его головой, равно, как не от круглой комнаты. Шенн перевернулся на своем ложе и тут осознал, что вся его боль напрочь исчезла. Только мозг его работал неимоверно быстро и четко, так что его тело без всяких усилий отвечало на его потребности. Шенн не испытывал ни голода ни жажды, если учесть то долгое время-, когда он преодолевал таинственный и запутанный путь к выходу на поверхность планеты.