chitay-knigi.com » Разная литература » Агата Кристи. Свидетель обвинения - Александр Яковлевич Ливергант

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 29 30 31 32 33 34 35 36 37 ... 51
Перейти на страницу:
есть), а Эдмунд Уилсон, авторитетный американский критик, одно время близкий друг Владимира Набокова, считает, что «Кристи невозможно читать», как и вообще современные детективы. По мнению Уилсона, детектив – отживший жанр, «он исчерпал себя уже к началу ХХ века».

Критикуют Агату не только с эстетических, но и с этических позиций. Открыто (и тоже не без оснований) обвиняют ее в бытовом антисемитизме, ссылаются на такие, например, вполне недвусмысленные пассажи: «люди иудейского происхождения, мужчины с нездоровым цветом лица, с крючковатыми носами и кричащими, безвкусными украшениями» («Таинственный мистер Куин»). Или: «длинноносый мистер Лазарус, арт-дилер, еврей, конечно, но зато абсолютно приличный человек» («Загадка Эндхауса»). «Но зато» было поставлено Агате Кристи на вид.[27] Обвинениями юдофилов (как мы видим, не голословными) дело не ограничилось: в нью-йоркское издательство «Dodd, Mead & Co.», выпускавшее большинство книг Кристи в США, был направлен официальный протест от «Лиги борьбы с диффамацией» («The Antidefamation League»). Что тут скажешь? В данном случае гений и злодейство – вещи вполне «совместные»: среди талантливых писателей было (и есть) немало антисемитов. Агата Кристи принадлежит к той распространенной категории «бессознательных» антисемитов, которые не отдают себе отчет в своем антисемитизме. В «Автобиографии» она вспоминает, как пришла в ужас, когда при ней немец Гордан, прекрасный врач, любезный и тактичный человек, неплохой пианист, демонстрирует откровенную юдофобию.

«Но вот кто-то невзначай упомянул о евреях. Доктор Гордан изменился в лице. “Вы не понимаете, – сказал он, – возможно, у вас евреи не такие, как у нас. Они опасны, их следует истребить, ничто другое не поможет!” Я уставилась на него, не веря своим ушам. Но он имел в виду именно то, что сказал».

У Агаты Кристи, повторимся, огромные тиражи, зарабатывает она очень много – однако бо́льшая часть заработанного уходит на налоги, к тому же у нее, как и у ее друга, такого же преуспевающего писателя Пэлема Гренвилла Вудхауса, растянулась на многие годы тяжба с грозным американским налоговым ведомством.

Кстати о Вудхаусе. Агата многие годы приятельствовала с непревзойденным английским юмористом, который однажды сказал ей: «Знаете, почему у нас с вами такие теплые отношения? Потому что вы не читаете комической прозы, а я – детективов».

* * *

Эдмунд Корк работает на Агату Кристи, как говорится, не щадя живота, отстаивает ее интересы, вступает в пререкания с налоговыми службами, – однако в его работе есть один существенный и довольно распространенный недостаток. Корк сообщает Кристи, постоянному источнику своего благосостояния, только хорошие новости, не хочет ее огорчать, да и себе старается не усложнять жизнь.

«Вы прямо как солнечные часы, – не без раздражения пишет ему Агата. – Когда Вы о чем-то молчите, мне начинает казаться, что Вы от меня что-то скрываете, и я беспокоюсь. Поймите же, я должна знать, что происходит с моими финансами, Вы ведь получаете информацию из первых уст! Мне нужна информация, причем от Вас, а не от кого-то “сведущего”. Я должна знать, что говорить налоговому инспектору… Я ведь не цирковая собачка, я – писатель».

* * *

Агата Кристи, мы уже писали, сторонится публичности, не любит говорить о том, над чем в настоящее время работает. Литература для нее, шестидесятилетней, всемирно знаменитой писательницы, – не главное в жизни.

Помимо литературы, есть еще путешествия, гости, теннис, коллекционирование (столовое серебро XVIII века), садоводство (как не гордиться великолепными белыми пионами в Уинтербруке), пасьянс, бридж, игры с детьми, прогулки пешком или на машине; ее любимая шутка: «Я – собака, которой не терпится, чтобы ее поскорей вывели на прогулку».

Читает – всё подряд: современную прозу, газеты, философию, книги для детей, кулинарные рецепты…

Не любит толпы́, шума, вечеринок, долгих разговоров, тем более – на повышенных тонах. Свое семидесятилетие отмечает не в ресторане или в клубе, а в Ковент-Гардене на премьере вагнеровского «Золота Рейна».

Тем не менее, как бы она ни сторонилась публичности, от вездесущих СМИ не скрыться даже ей. В том числе и французских: программа «Кто я такой» просит рассказать о себе, «набросать свой автопортрет», как в Париже выразились, – и получает решительный отказ. Американцы предлагают написать статью о четырех ведущих авторах криминальной литературы в ХХ веке для публикации в каком-то неведомом московском (!) журнале. Агата обещает, но со статьей не торопится: «Я готова печатать статьи в московских журналах; думаю, очень важно сойтись с русскими на неполитическом поприще». Агату приглашают участвовать в популярных программах BBC «Панорама» (1953) и «Крупным планом» (1955), а также в программе «Это твоя жизнь». С последней вышел конфуз: Агата дала себя уговорить, однако, когда наступило время идти в студию, ее буквально пришлось тащить туда волоком. СМИ беспардонно вторгаются в ее частную жизнь, фотографируют ее дома́, настойчиво просят дать интервью, при этом безбожно перевирают ее слова, пишут о ней невесть что.

«Жуть! – пишет она, не скрывая своего возмущения, Корку. – Представляете, написали, что у меня рыжие волосы, что мой отец был биржевым маклером, а я – самая богатая женщина в мире!»

К чести репортера, бравшего у Агаты Кристи интервью для своего таблоида, следует признать, что если он и преувеличил богатство королевы детектива, то не намного.

2.

Если кратко охарактеризовать содержание послевоенной жизни Агаты Кристи, то можно было бы ограничиться двумя словами: театр и раскопки.

В предыдущей главе мы говорили, что во время войны Агата Кристи – не от хорошей жизни – увлеклась театром, к которому раньше относилась вполне равнодушно, в том числе и к спектаклям по собственным книгам, тем более что эти театральные постановки удавались далеко не всегда. «Увлекся» королевой детектива и театр. В военные и особенно послевоенные годы А.Кристи становится не менее известным драматургом, чем прозаиком, переделывает для сцены свои рассказы и романы, написанные порой много лет назад. И считает, что изменить жанр, превратить прозу в пьесу может только она сама.

«Это можно будет сделать, – заверяет она Корка, когда они в 1942 году обсуждают театральную постановку «Десяти негритят», – но придется взяться за это мне самой. Я знаю, к чему стремиться: в пьесе должно быть больше динамики, меньше объяснений, отвлеченных разговоров, и больше действия».

Именно такой – динамичной – стала пьеса по написанному в 1946 году роману Кристи «Час ноль». В 1951 года пьеса играется одновременно в двух лондонских театрах – «Fortune» и «Ambassadors», а также на Британском фестивале, состоявшемся под лозунгом «Поверим в будущее нации».

«Я очень рада; надеюсь, пьесу примут хорошо, когда состоится премьера, – заявила в интервью Агата. – А лучше сказать не когда, а если: в театре ведь не бывает “когда” – только “если”».

Театральными успехами Агаты Кристи заинтересовалась и королевская семья. Королева-мать в мае 1947 года обращается

1 ... 29 30 31 32 33 34 35 36 37 ... 51
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 25 символов.
Комментариев еще нет. Будьте первым.
Правообладателям Политика конфиденциальности